— Ты кстати думал о том, что я тебе вчера сказал? — не дожидаясь ответа китайца, задал вопрос Лев.
Ли Цзиньлун хмыкнул. Думал ли? До он сегодня всю ночь буквально видел то, о чем ему вчера рассказывал целитель!
— Знаешь, иногда наше подсознание может пытаться нам что-то сказать или рассказать. Не стоит от этого отмахиваться, наоборот, мой тебе совет прислушивайся к этому, — произнес Лев, глядя в небо, — иногда это может кардинально изменить жизнь в лучшую сторону.
Ли Цзиньлун опешил: Лев знал про его странный сон, поэтому и пришел!
— Откуда? — только и смог произнести китаец.
— Бессмертный Оплот. Этим все сказано. Захочешь прийти поговорить — я всегда готов.
После этих слов Лев поднялся и отправился обратно к своим.
Глава 228
В следующих восьми поединках участвовал не кто иной, как самый неунывающий уроженец Африки, старик Гачи Игве. Об этом человеке было известно далеко за пределами его собственного континента. Самый необычный член верхушки Африканского Союза Перерождённых.
У старика был не свойственный его возрасту, непоседливый характер. Минувшие годы тоже не должны были доставить ему радости. Жизнь у Гачи выдалась не сладкая и все же старик сумел сохранить в себе такой большой огонек из озорство, добродушия и веселья.
Характер Гачи удивлял Элима еще в прошлой его жизни, а после всего пережитого, старик стал для него ходячим чудом. Он прожил больше тысячелетия, видел другие расы и цивилизации, но не мог понять, как этому человеку удалось сохранить такие приятные, присущие детям черты, черты?
Когда Гачи поднялся на арену, трибуны заревели.
О старике ходило много историй. Не о его силе или способностях, а о его жизни, поступках и смешных историях, в которые старик с завидной частотой попадал.
Этому человеку симпатизировали все, кому было известно кто он такой.
Старик повертелся, помахал трибунам в ответ и даже что-то прокричал. Что именно разобрать никто не смог из-за шума толпы. Только те, кто хорошо его знали, что старик бранился на каком-то редком африканском диалекте. Не со зла, просто потому, что мог это сделать.
Элим не смог сдержать улыбки, увидев, как хихикает довольный собою Гачи. Будто нашкодивший ребенок, уверенный в своей безнаказанности.
Старик был одет в штаны с кучей карманов, скорее всего набитых чем-нибудь сладким, удобные, высокие сапоги и чистую белую рубаху. Верхние пуговицы расстегнуты, рукава закатаны до самых локтей. Все это чтобы не мешало окружающим видеть неимоверное количество колец, браслетов, феничек, кулонов и цепочек и прочих мелочей, что украшали руки и шею африканца.
На голове у него была бандана, закрывающая бритый череп, украшенная необычным узором и несколькими металлическими вещицами.
Такое нагромождение всяких украшений на любом другом казалось бы полной безвкусицей, но на Гачи это по какой-то причине смотрелось красиво и целостно, будто нет ничего лишнего и все эти разноцветные диковинки части одной целой сборки.
На кожаном поясе, кто бы мог подумать, таким же образом украшенном, как и руки Гачи, висел длинный, прямой меч.
Никакой брони на нем сейчас не было. В подземелье он одевал её, но на Турнире предпочел остаться в обычном своем облачении.
Его противником оказался здоровенный детина, выше Яна, с квадратным лицом и огромной булавой. Эдакий ходячий таран.
— Прости мальчик. Негоже старшим драться с младшими, но так уж вышло, — заранее извинился Гачи, доставая из ножен свой меч.
Вопреки достаточно вызывающему внешнему виду, меч у Гачи был самым простым. Без всяких украшений и узоров. Такой, каким и должен быть настоящий, боевой меч, имеющий лишь одно назначение — убивать.
— Еще неизвестно кому придется извиняться старик, — хмыкнул парень, перехватит булаву поудобнее.
— Вот уж сомневаюсь, — тихо прошептал Гачи.
Его противник был закован в латы с ног до головы. Самый подходящий для него противник: медленный, неповоротливый и скорее всего не достаточно меткий, чтобы задеть не то, что самого Гачи, а даже его иллюзию.
Судья отдал сигнал к началу поединку и в этот момент Гачи сделал маленький шажочек в сторону, однако для всего остального мира старик остался стоять неподвижен.
Он успешно создал свою иллюзию.
Гачи стоял к Элиму лицом, поэтому он мог видеть широченную улыбку африканца, как у кота которому сметаны дали.
Этот старик что-то с чем-то. Элим, наверное, и сам никогда бы не стал использовать способность Гачи, окажись она у него, подобным образом. Он бы скорее всего использовал лук, чтобы пока противник отвлекается на иллюзии всадить стрелу ему промеж глаз. Гачи действительно был уникумом.