— Никто никуда не рвет, — бесстрастно обронил Гийом. — Пока мы не выполним свое задание, пределы деревни покидать запрещаю. Я и так нарушил режим секретности, и не хочу, чтобы каждая собака в округе знала про нас.
Вовка гневно засопел. Очередной ссоре не дал разгореться скрип наспех починенной входной двери.
— Собак пришел, мышь лает, — доложил с порога трактирщик, боязливо стрельнув на атамана правым глазом. Левая щека у него заплыла полностью, до самой брови.
— Ты че несешь? — взъярился Вовка. — Иди за мясом смотри, кондитер долбанный! Мыши у него лают…
За спиной у трактирщика показался магистр Цириус.
— Мышь… — вальяжно представил его горец.
— Так, — сказала Леся, сощурив глаза.
Обладательнице магического зрения не было нужды объяснять, кто находится перед ней.
— Химериус?! — удивленно крякнул Вовка.
— Леди… — отвесил легкий полупоклон почтенный аптекарь. Обведя глазами притихшую компания, он слегка замешкался при виде юной драконицы, чуточку вздернул бровь, и тут же поклонился еще раз. — Ваше высочество…
— Так, — сказала Леся, подозрительно покосившись на зеленоглазку.
Девчушка в ответ озорно высунула кончик языка и, практически без паузы, легонько кивнула магистру:
— Высший…
— Собак, — важно надул щеки трактирщик, отодвигаясь в сторону.
— Гав! — тявкнул варранг, радостно вильнув обрубком хвоста.
— Та — ак… — прищурилась драконица.
— Карри! — взвизгнула от восторга Леся.
Щенок, бросив на нее виноватый взор, увальнем прошлепал к зеленоглазке. Ткнувшись мохнатой головой в колени, лизнул ей руку, и только после этого направился к подруге своего хозяина.
— Так… — дочь Казначея бросила еще один, отнюдь не пылающий любовью взгляд на девчушку.
— Так, — чуть было не сказал Вовка, но, вовремя прикусив язык, рявкнул другое: — Все заткнулись, сели за стол и объяснили, что здесь происходит!
— Грубиян! — фыркнула драконица.
— Мышь… — заикнулся трактирщик, несмело присаживаясь на лавку.
— Пошел вон! — ровным тоном посоветовал ему Коэн.
Горец испугано устремился к двери. Уже на самом пороге, обернувшись, он сокрушенно развел руками:
— Мышь храбрый воин пугать, собак барашк жрать.
Варранг быстро отвернул морду в сторону, переключив свой собачий интерес на грязные, покрытые копотью стены харчевни. Он не при делах.
— Убью! — пообещал Вовка, приподнимаясь с лавки.
Щенок глухо зарычал, прижимаясь к Лесе.
— Да не тебя! — раздраженно отмахнулся от него вечно голодный попаданец. — Вот этого козла! — он кивнул на трактирщика.
Варранг радостно гавкнул на горца.
— Я тебе это сразу предлагала сделать, — ехидно вставила реплику зеленоглазка.
Щенок тявкнул еще раз.
— Собак… — начал трактирщик.
— Пошел на хер отсюда! — заорал Вовка. — Если через час не зажаришь еще одного барана, зажарю тебя самого вместе с твоей богадельней.
— Барашк… — опять заикнулся горец.
Гийом молча запустил в него кувшином с вином. Трактирщик, охнув, исчез.
— Надо Карри придержать, — рассмеялась Леся, ласково теребя щенка за холку. — Иначе без ужина останемся.
Варранг обиженно заворчал.
— Иди ко мне, — позвала его Иллиэль.
Смущено покосившись на Лесю, варранг зашлепал к девчушке.
— Рассказывай! — потребовала она, крепко ухватив его за брыли и гипнотизируя своими зелеными глазищами.
Щенок жалобно заскулил, перемежая скулеж басовитым лаем.
— Его хозяин заточен в Северном Замке, но он попасть туда не может — не дает магическая сеть, накинутую на Косую Башню, — перевела с собачьего на общеимперский драконица. — Раз в день его выводят на прогулку вместе с какой-то девицей… Ничего не пойму: он рассказывает о каких-то говорящих обезьянах… — повернувшись к вампиру, она недоуменно спросила: — Магистр, вы слышали когда-нибудь о таком чуде природы?
Цириус безразлично пожал плечами.
— Возможно, опыты кого-либо из местных чародеев? — предположил он. — Но, честно признаюсь, я о таком слышу впервые.
— Надо Антона выручать, — плачущим голосом произнесла Леся.
Гийом сумрачно покачал головой:
— Без разведки нечего даже и думать соваться в крепость.
— А кто это — Антон? — спросил Вовка.
— Друг… — шмыгнула носом девушка.
— У меня пацаненка знакомого замели и по этапу в Северный Замок перекинули, — вспомнил вдруг Вовка. — А я ему слово давал…