— Надо быть заметнее, Коля. Не таким робким. Смелее!.. Послушайте, дайте мне ваш телефон. Я вам позвоню.
— Пожалуйста. Вот моя визитная карточка.
— До свидания, Коля.
Пожав ему руку, с трудом удержавшись, чтобы не погладить его по голове, она прошла через турникет и долго махала рукой, пока эскалатор увозил ее. И только когда Коля исчез из виду, она глянула на визитную карточку, которую держала в руке.
«Шумков Николай Петрович. Каскадер. Киностудия „Ленфильм“».
«Что-о?! Каскадер?! Не может быть!..»
Вернувшись домой, Инна вошла в комнату и остановилась. За столом рядом с Мишкой сидел Буркаев.
— Но я же вас просила не приходить к нам.
— Я к Мишке. Забыл вас предупредить, что он вам звонил. Просил у меня детали для детекторного приемника.
— Да, просил! И дядя Олег принес. Чего ты, правда, мам!
На столе дымил паяльник — видимо, Буркаев принес и его. Всюду были разложены радиодетали.
— Я ухожу, — сказал Олег.
— Вы мне не мешаете.
Инна вышла в кухню. Мишка выбежал следом за ней.
— Мам, ты чего? Ведь это я его позвал. Честное слово! Честное октябрятское! Чего ты?.. Он хороший!
— Ничего.
— А что, никому нельзя ко мне прийти? Всем друзьям? Так, да?.. Тогда я сам буду уходить!
— Уходи. Получишь деру.
— А что, ничего нельзя?.. Ты посмотри, мы уже почти сделали приемник!
«Мальчик тянется к мужчине, начинает искать сильную личность, — подумала она. — Ему нужен отец. А что же, мать больше не нужна?.. Нет-нет, нужна!.. И будет нужна всю жизнь!»
Он будет прибегать к ней в любую тяжелую минуту, как прибегал прежде, ушибив палец. Он станет прибегать к ней всегда, когда в жизни ему придется тяжело, но все равно заложенное природой берет свое: ему надо знать, как строгается доска, как насадить червяка на крючок, чем рубанок отличается от фуганка, многое другое, чего она, Инна, не знает.
Видно, не случайно в индейских охотничьих племенах мальчиков по достижении определенного возраста отправляли в глухие отдаленные места, где они находились в суровых условиях среди одних мужчин.
Одной ее Мишке мало. Она не сядет с ним делать приемник, не пойдет на лыжах, не полезет на дерево. А ему все это надо!
Она слышала, как однажды выступал по телевизору известный писатель и на вопрос, что он считает одним из основных недостатков современной школы, ответил: мало учителей-мужчин.
В коридоре раздался звонок. К Мишке пришли его приятели. Он проводил их в соседнюю комнату, — очевидно, показать новинку. Они о чем-то шептались, затем Мишка крикнул:
— Мам, я пойду!
Возможно, надо его не отпускать? Инна сама теперь не понимала, что надо и что не надо.
Когда она вошла в комнату, Буркаев стоял у стола.
— Подлизываетесь к моему сыну? — с усмешкой спросила Инна.
— Нет, — сказал Буркаев. — Не к нему. — И легко приобнял ее за плечи.
«Поцелуй, поцелуй! — напряглась Инна. — И тут же получишь пощечину».
Но он постоял так и снял руки. И этим вроде бы обманул Инну. «Трус! — с издевкой подумала Инна. — Все вы, как один, трусы!»
Инженеры, как и вообще все люди на земле, делятся на «безруких» и «рукастых».
«Безрукие» — это те, кто сам ничего не умеет сделать толком, ни припаять как следует, ни завинтить винт, не говоря уж о чем-нибудь более серьезном. Такой «безрукий» если начнет паять, то паяльник у него перегревается, канифоль фыркает, и олово плюется белыми горошинами.
А у «рукастого» все делается ловко, словно играючи, па́йки все одинаковые, будто рисовые зернышки.
Олег относился к «рукастым». Возможно, потому, что большую часть жизни, начиная с детства, прожил за городом, где ему приходилось делать все: наточить пилу, починить велосипед, поменять старую электропроводку, посеять морковь и редиску, прополоть грядки, — да разве все перечислишь!
Сережа тоже мог кое-что сделать. Поэтому они вдвоем работали теперь в макетной мастерской, доделывали «корытца». Даша и Инна в лаборатории занимались монтажом готовых блоков.
А вот Юра Белогрудкин был совсем не из «рукастых». Он действовал в своем стиле: почти целый день висел на телефоне, звонил то какой-то «кисоньке», то какой-то «лисоньке», то какому-то Степану.
«Кисоньке» он говорил:
— Милочка, ты совсем разучилась мышек ловить! Неужели так трудно вам смонтировать два каких-то блочка? Я обижен!.. Ирисочка, я сейчас к тебе подойду. Ты уж не расстраивай меня!.. Почему «ирисочка»? Не могу же я тебе сказать по телефону, что ты самая сладенькая. Ха-ха-ха!