— А вы пьете?
— Перестань! — прикрикнула на Мишку Инна. — Что ты такое болтаешь?
— А он похож на одного «алика», которого показывали.
— Замолчи сейчас же! — приказала Инна. — И иди спать. Тебе уже пора.
Недовольный, Мишка побрел в смежную комнату. Инна, собрав со стола, понесла посуду на кухню. И как только она вышла, Мишка высунулся из-за двери и шепнул Олегу:
— А кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет.
— Я вас провожу, — входя в коридор, сказала Инна Олегу. — Тоже немножко прогуляюсь.
Они шли по улице. В домах были распахнуты окна, в глубине комнат мерцало фосфорическое свечение, — работали телевизоры. Хриплые, типично киношные голоса двух возбужденно разговаривающих людей сопровождали Инну и Олега. Говорящие то оставались позади, то забегали вперед. Было слышно, как они говорят слева, и многократно повторяемое эхо вырывалось откуда-то справа.
— Знаете, Олег, — после долгого молчания сказала Инна. — Вы напрасно ухаживаете за мной. Хочу вас сразу предупредить. Если вы рассчитываете на легкий успех, то я не отношусь к женщинам этого типа. А если вы серьезно, то тем более напрасно. У меня есть сын. Этого мне достаточно. Своей жизнью я вполне удовлетворена. Я не замужем, что вам известно. И никогда не была. Ребенок мне нужен, а муж — нет. Я вольная птица. Сама себе хозяйка. Куда хочу, туда и лечу. А ребенка я завела, чтоб на старости лет не остаться одной, был рядом кто-то, кого можно любить и о ком заботиться. Познакомилась на юге с одним… альпинистом, приглянулся. Три раза съездила к нему в Москву. Вот и все. Он и до сего дня не знает, что у него есть ребенок. Где-то в глубине души я, если честно сказать, считала, что я не такая, как все. Он непременно бросится за мной, попросит руки, приползет на коленях. Не приполз, как видите… Ну и фиг с ним! Вы добрый человек. И наивный. Поэтому лучше сказать всю правду. Ваши старания ни к чему.
Олег вспомнил веселого, улыбающегося, немного ехидного Мишку и сказал:
— Дети вырастают и уходят от родителей. Вы опять останетесь одна. Может быть, лучше было бы купить себе болонку?
Она резко остановилась, повернулась к нему. Долго смотрела в лицо. Губы стали тонкими, как бритвенные лезвия.
— Что ж, когда понадобится, я ее заведу. Вы ее заменить не сможете!..
Народу в электричке ехало мало. Свет в вагоне не зажигали. Было то время, когда, по словам поэта, «одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса». Да, пожалуй, и ночи-то настоящей в эту пору не бывает, просто чуть плотнее сделается сиреневая дымка, окутывающая сады и перелески, в ней вроде бы чуть приподнимется все и поплывет, медленно покачиваясь. Потемнеет небо над головой, но в нем так и останутся лежать, словно раскиданные розовые перышки, реденькие облачка.
Олег смотрел на близкий сосновый бор. Деревья, будто на невидимом эскалаторе, медленно поднимались одно за другим на песчаный косогор и останавливались там, ровные и желтые, как свечки.
Сколько раз Олег проехал по этой дороге, пока учился в институте, и после этого три года ежедневно по два раза, когда уже работал. Детство и юность Олег прожил с матерью в поселке, на конечной станции электрички.
Олег знал: вот сейчас он выйдет из вагона на платформу по правую сторону от остановившейся электрички, пересечет шоссе, привычно глянет вперед и за акациями увидит свой низенький голубой домик. Правда, теперь половину дома занимала еще одна старушка, пенсионерка, у которой мать выменяла для Олега в городе комнату, но Олег этот домик по-прежнему называл своим.
В доме уже спали. Полкан, наверное, где-нибудь мышковал по канавам, не выбежал Олегу навстречу. Олег осторожно открыл калитку, прошел во двор. Сел за стол под яблоней, сложив перед собой руки, и смотрел на кусты смородины, на грядки, на забор. Кругом, где-то далеко и близко в кустах, пели птицы. Так спокойно и благостно было на душе.
Стукнула дверь, и на крыльцо вышла мать.
— Олег? — спросила она. — Это ты?.. Я слышу, пришла электричка.
— Ты мне звонила?.. Что случилось?
— Ничего особенного. Не надо было сегодня и ехать. Приехал бы как-нибудь в выходной. Что-то перестал работать холодильник. Продукты прячу в погреб, а и там сейчас тепло, все портится. Неудобно без холодильника, привыкла к нему… Как съездил-то? Вроде бы грустный какой-то?
— Нет. Это тебе показалось.
И сразу откуда-то прибежал Полкан, сильно толкнув мордой, открыл калитку и запрыгал возле Олега, помчался но дорожке, оглядываясь и словно приглашая за собой, желая что-то показать. А затем, видя, что Олег не идет, со всех ног бросился обратно.