А после случилось то, что случилось, и никто не был властен изменить предначертания богов.
Его величество — да будет он жив, цел и здоров! — повелел всем членам своей семьи покорно подставлять свои лица чутким пальцам скульптора, какой бы позы, сколько бы времени ни потребовал Хесира. Его величество пожелал видеть изображения всех членов своей семьи, и с тех пор пальцы моего незрячего отца касались нежных щёк царских дочерей, гладили юношеский пушок на лице его высочества Нефр-нефру-атона, скользили по гибкой шее царицы Нефр-эт. А после они были принуждены касаться пухлых губ и миндалевидных глаз жгучей красавицы Кийи, любимой жены его величества, которая одна из всех не любила подставлять лицо под прикосновения царского скульптора. Может быть, боялась она, что они раскроют тайну её Ба? Мы жили неподалёку от дворца, в доме, при котором была мастерская, и благодаря желанию его величества у нас были рабы и слуги и обилие всякой превосходнейшей пищи. Отец работал много, больше, чем какой-либо иной скульптор в Ахетатоне, и работа в его мастерской кипела с раннего утра до позднего вечера.
Моя мать умерла, когда я была ещё в колыбели, и я никогда не видела её живой, только в камне. В детстве я подолгу смотрела на красивое печальное лицо, прижималась щекой к шершавому розовому песчанику, приносила матери фрукты, цветы, свежий хлеб. Она благосклонно принимала дары, и в рассветных лучах казалось, что уголки её губ скрывают улыбку. Должно быть, она была счастливой, очень счастливой, ведь она была женой такого человека, как мой отец, и её сёстры, иногда навещавшие нас, говорили мне об этом. Люди могли лгать, камень не лгал. Она смотрела с лёгкой печалью и светлой улыбкой, наблюдала за тем, что творится в доме, и дарила нас тихой радостью блаженных, пребывающих на полях Налу. Она вышла замуж за моего отца согласно горячему желанию своего сердца и была ему верной помощницей, когда Нут накинула на него своё чёрное покрывало. Должно быть, это она научила меня помогать отцу так, чтобы он как можно меньше замечал это, чтобы помощь была ненавязчивой и незаметной. Это она пододвигала к нему резец, когда он беспомощно шарил рукой по воздуху, стараясь найти его. Это она, заметив, что кто-то из работников оставил посреди двора ведро с известью или глиной, бесшумно бежала впереди идущего в том же направлении отца и убирала с его пути досадную помеху. Благодаря ей я научилась делать всё это так, чтобы отец ничего не замечал и не понимал, как часто ему помогают. Для меня не было в мире человека дороже моего отца, и я чувствовала себя и сестрой его и матерью, когда помогала ему изо дня в день и видела, какие чудесные вещи выходят из-под его рук. Ничто в мире не могло нарушить нашего спокойствия, ибо оно было спокойствием наших сердец, ибо радость нашей жизни была радостью нашей любви. Много раз отец мог привести в дом новую жену, ибо он был ещё молод и хорош собой, но он не делал этого. Порой он говорил о том, что скоро я выйду замуж и покину его, и в голосе его слышалась грусть, тихая и лёгкая, как шелест тростника, но покинуть его казалось мне невозможным, и я говорила ему об этом. Тогда рука его ласково касалась моей головы, и мне было радостно и грустно, так, что сердце разрывалось от смутных, тревожных и всё же прекрасных чувств. Мне говорили, что я красива, и отец, коснувшись моего лица, подтверждал это. Но что значила моя красота по сравнению с красотой каменных изображений, которых так много было в обширной мастерской! Я так привыкла к ним, что порой проходила равнодушно мимо изображения его величества, его дочерей, его прекрасной жены. Только один раз задержалась перед изображением мальчика с широко расставленными, добрыми и удивлёнными глазами. Никогда ещё не видела я такого лица, красивого, не отталкивающего слишком ослепительным блеском своей красоты, кроткого, но полного внутренней силы, открытого, ясного и в то же время немного задумчивого, застенчивого. Рука моя невольно потянулась к этому изображению, коснулась его щеки. Как звали этого мальчика? До сих пор я не видела его в мастерской отца, хотя он несомненно должен был приходить сюда. Я спросила у отца, как зовут этого мальчика и сколько ему лет. «Это царевич Тутанхатон, — ответил мне отец, — племянник его величества, и ему недавно минуло одиннадцать лет». Тутанхатон? Теперь, подходя к изображению, я называла его по имени. Он был младше меня на три года, я могла бы быть его старшей сестрой. Он снизошёл в мою жизнь, как нисходит на поля благословенный Хани. Если все люди были созданы из слёз бога Ра, этот мальчик был создан из самой чистой...