Если к этому добавить, что Дрейв своими глазами видел, как Фрей сражался на стороне пробужденцев, то можно понять почему не было ни малейшей надежды, что им поверят. С точки зрения Дрейва они были обыкновенными пиратами на службе пробужденцев, продающими дезинформацию для того, чтобы Теск оказался незащищенным при появлении флота.
И, может быть, он прав. Может быть, Фрей и его экипаж невольно сыграли на стороне пробужденцев, распространяя их ложь. Патриотическая глупость в чистом виде. И, если так, флот Коалиции уничтожит корабли пробужденцев, а их всех повесят.
Он с покорностью глядел в лицо смерти. Отчаяние лишило его воли и энергии. Неудача сокрушила его. Он даже не чувствовал, что на самом деле находится здесь, стоит на помосте с виселицами. Он отделился от собственного тела. Близкая опасность не пробудила его.
Когда-то для него самым важным в жизни была свобода, но сейчас он пленник. Позже он заботился о своем экипаже, но сейчас он привел одного из них к смерти, а остальных — в петлю. Только Пинн, хотя и идиот, свалил вовремя. В последнее время он осознал глубину своих чувств к Тринике. Но сейчас он потерял и ее, а с ней возможность загладить свою вину в смерти их ребенка и во всем другом, через что ей пришлось пройти.
Даже если он выживет и увидит рассвет завтрашнего дня, одна мысль о том, что надо опять подниматься и продолжать жить, вызвала неодолимое отвращение. Лучше закончить здесь и сейчас, возможно. Лучше дать судьбе нести его по такому пути, который она считает целесообразным. Хватит с него пытаться.
Какая-то суматоха началась около ворот дворика. Человек в герцогской ливрее прошел через них и громко объявил:
— Его светлость, эрцгерцог Монтерик Аркен, Ее светлость эрцгерцогиня Элоизэ и леди Аликсия!
Даже с петлями вокруг шей Малвери, Харкинс и Крейк выпрямились. Фрей увидел надежду в их глазах. Самый могущественный человек в стране: уж он-то, безусловно, все исправит? Уж он-то, безусловно, не слепой?
«Прекратите надеяться, — подумал Фрей. — От этого только хуже».
Толпа солдат раздалась, и перед виселицами появились эрцгерцог и его семья. Дрейв встал рядом с ними, для защиты.
Эрцгерцог — высокий и статный, с темно-рыжими волосами и коротко подстриженной бородой — был одет в мундир с высоким воротником и тяжелый меховой плащ, который теребил ледяной ветер. Его жена была невысокой женщиной с блестящими жестокими глазами. Она смотрела снизу вверх на пленников, темные волосы облепили ее лицо; в руках она держала запеленутую Аликсию.
Эрцгерцог пристально оглядел платформу, останавливая взгляд на каждом из пленников. Малвери, Харкинс и Крейк встали по стойке смирно. Лицо Сило, застывшего, как изваяние, не выразило ничего; он продолжал глядеть прямо вперед. Ашуа пыталась казаться сильной, но еле держалась на ногах. И, наконец, Фрей, который просто невозмутимо посмотрел в ответ.
— Это он? — спросил эрцгерцог богатым звучным басом.
— Это он, — ответил Дрейв.
Эрцгерцог долго смотрел на Фрея, тот нагло смотрел на него в ответ. Лицо эрцгерцога дергалось от сдерживаемой ярости, его глаза были полны ненависти.
Наконец эрцгерцог повернулся к Дрейву и кивнул, тот слегка поклонился. Эрцгерцог положил руку на плечо Элоизэ. Она с неприкрытой ненавистью посмотрела на Фрея и только потом разрешила повернуть себя. Они пошли вместе обратно к воротам.
— Ваша светлость, — крикнул Крейк, его голос сорвался. Но эрцгерцог не остановился и ворота с громыханием закрылись за ним.
Вот для чего они приходили. Посмотреть в лицо человеку, который убил их сына. В первый раз их уговорили отказаться от возмездия. Но во второй раз они от него не откажутся.
Фрей мрачно уставился в никуда. Для него их боль — ничто. У него вполне достаточно собственной.
Вдали зазвенел колокол. Еще больше колоколов подхватили его звук, он распространился на весь город, несогласованный звон, поднявшийся от улиц и заполнивший воздух. Солдаты всколыхнулись.
— Они идут, — сказал Дрейв.
Пинн запел, перекрикивая гул моторов — громко, фальшиво и совершенно неритмично. Он поднял кулак и махнул свободной рукой, словно представляя себя:
— Аррр-рис Пинн! Герой небес! Ар-рис Пи-иииииин, Геееееее-рой нееееееебес!
В конечном счете, Пинн был совершенно счастлив, что идет на войну.
С близкого расстояния флот пробужденцев казался огромным. Пинн оценивал его величину в сотни — возможно миллиарды — судов, хотя и признавал, что где-то мог ошибиться, поскольку и в лучшие времена толком не умел считать. Здесь были подлатанные ржавые корыта и сверкающие новые файтеры. Кукурузники и бывшие военные модели, грузовые транспортники, громыхающие фрегаты и элегантные роскошные лайнеры. Все, что могло летать — даже с трудом — было пущено в дело. Все, кто умел обращаться с оружием, получили револьвер или винтовку. Каждый кусочек силы, который могли мобилизовать пробужденцы, был собран здесь, в одну огромную колонну.