— Мне кажется, есть кое-что, ради чего стоит рискнуть, — сказал он.
— Ты чертовски прав, — сказал Сило, и Фрей начал разворачивать «Кэтти Джей».
Глава 40
Корень храбрости — Ворота — Невоспетый герой — Приказы — Новоприбывшие
— Ворота! Они открыли ворота!
Крик эхом пронесся по улицам, поливаемым ружейным огнем. Узкие улочки и дворы, окружавшие дворец эрцгерцога, кишели людьми и совсем не людьми. Массивные фигуры метались под дождем, скрежетали металлические конечности. Фрегаты низко нависли над головой, их огромные корпусы заполнили серое небо, причальные концы свешивались, как усы сома. Они не бомбили дворец; его содержимое было слишком ценным. Но они могли высадить стражей за позициями защитников.
— Сюда! — крикнул кто-то, солдаты Коалиции бросились в том направлении. Крейк побежал по переулку, его толкали со всех сторон. Казалось, мир стал слишком маленьким. Его окружал крошечный пузырь реальности; за его пределами все было приглушенным и сомнительным. Время от времени рядом с ним появлялись Самандра, Малвери и Ашуа, но потом он быстро терял их в потоке солдат. Чаще он видел Груджа и, иногда, Селерити Блейн — мокрые белые локоны и суженные глаза на лице львицы.
Ружейный огонь резко остановил его у угла переулка. Он вжался в мокрый камень и заглянул во двор. Пробужденцы засели в его дальнем конце и стреляли из-за статуи Кендрика Аркена, первого эрцгерцога. Еще больше их просачивалось через арку. Рыцари Центурии не остановились; они вбегали во двор и быстро укрывались кто за чем мог. Он увидел, как его любовница бежит и перекатывается; тут же заговорили ее дробовики. Он увидел Селерити Блейн, потрясающе быструю, ее пистолеты выплевывали пули, которые они ели с ружейного пояса. Последним появился Колден Грудж, и его огромная автопушка сразу загудела, пробивая дыры в атакующей толпе.
Он хотел быть храбрым. Он хотел вбежать туда, сражаться рядом с Самандрой, защищать ее. Но кое-что приковало его к углу. Он не мог выйти на открытое пространство, по которому летали все эти пули. Он не боец, и сражается не таким образом. Это ее область.
Он оглянулся, привлеченный топотом и звяканьем голема. Не Бесс. Этот голем был даже больше ее, массивный бронированный костяк, весь в заклепках и плитах. На его голове, маленькой и овальной, не было ни рта, ни носа, ни ушей. Только механические глаза сверкали из-под грозно нахмуренного лба.
Голем протопал мимо него, за ним другой, и они оба бросились во двор, не обращая внимания на пули. Один из големов отправился к арке, второй — к людям за статуей. Пробужденцы попытались бежать, но големы врезались в них как пушечные ядра. Под их гигантскими плоскими ступнями трескались кости; люди разлетались вправо и влево под ударами огромных кулаков. Один из диких ударов разбил ногу статуе, суровая фигура Кендрика Аркена рухнула на землю и разбилась на куски. К тому времени, когда пыль улеглась, во дворе не осталось ни одного живого пробужденца.
К нему подошел Малвери и сильно ткнул локтем в бой:
— Ты в порядке, приятель?
— Да, — сказал Крейк. — Просто… — он махнул рукой на двор. — Все это.
— Я знаю, — сказал Малвери. — Мы с ними справимся, а? С големами на нашей стороне мы выметем их отсюда.
— И что потом? — спросил Крейк. — Что мы будем делать потом?
Лицо Малвери стало серьезным.
— Не имеет значения, — сказал он. — Просто делай то, что можешь.
Несмотря на гром и шипение дождя, они слышали удары бомб о землю и грохот далеких взрывов. Земля дрожала, когда на нее падала особенно большая бомба. Даже с этого утеса, высоко над городом, они чувствовали, через подошвы, мучительные содрогания города.
«Да, — подумал он. — Просто делай то, что можешь».
Он боялся, и не только за себя. Они смогли выбить из дворца захватчиков, но они не могли делать это вечно. Только не с этими фрегатами над головой. Пробужденцы могут высаживать войска им на голову хоть весь день, и, если сопротивление окажется слишком сильным, они забудут о том, что хотели сохранить сосредоточие власти Теска и начнут его бомбить. Они уничтожат големов и обрушат стены.
«Не думай об этом. Думай о том, что делать сейчас».
Но он не мог. У него не было способности товарищей по экипажу не обращать внимания на последствия и жить мгновением. Он часто завидовал им. Они были такими беспечными перед лицом опасности.
В чем он, корень храбрости? Искусства забывать то, что ты потеряешь, если не повезет?