И демон начал терпеливо перестраивать ее, заменяя то, что было необходимо заменить, и меняя то, что было необходимо поменять. Клетку за клеткой, он восстанавливал ее изнутри. Даже сейчас он работал над ней: мертвые нервы возвращались к жизни; глаза, которые сварились и разделились, опять начинали видеть.
Она исцелялась.
Мысленно она слышала вой братьев. Они ободряли ее, разделяли с ней боль. Они говорили ей, что она не одна. Их голоса давали ей силу продолжать идти.
Наконец она нашла нужную вентиляционную трубу, скрытую в темных недрах пещероподобного трюма «Кэтти Джей» за ящиками с запасными частями и кто знает с чем еще. Решетка была ослаблена, но все еще слишком плотно стояла на месте, и она, ослабевшая, поначалу не сумела с ней справиться. Тогда она нашла крошечную щель между решеткой и переборкой и сунула туда ногти, которые стали длиннее и сильнее, чем даже раньше. Она потянула, и почувствовала, что сила в ней прибавилась. Решетка, со скрипом, откинулась.
Ее плоская грудь не дышала, сердце не билось. Она протянула руку в трубу, нащупала большую металлическую шкатулку и вытащила ее наружу. Однако она не смогла удержать ее в руках, и шкатулка упала на пол.
В черноте на конце трубы вспыхнула пара глаз. Ее зрение уже настолько обострилось, что она увидела их. Заскрипели когти и глаза исчезли.
Кот. Она попыталась сконцентрироваться, мысленно слушая далекое пение. Слаг? Слаг, который в первый раз привел ее к этому сокровищу? Нет, не он. Он исчез; его сознание молчало. Тогда это другой кот. Кошка.
Она не смогла удержать мысль. Да и мысль не казалась важной. Все важное находилось в ящичке, в той самой шкатулке, ради которой умер Осгер и которую хотел уничтожить Пелару. Сейчас это казалось отвратительной идеей. Уничтожить то, что в ящичке — все равно, что уничтожить себя. Оно — часть ее, как и братья. Пелару этого не понимал. И хотя он умер, пытаясь спасти ее, она ничего не чувствовала к нему. Он выбрал остаться снаружи, побоявшись отдаться тому, чем был. Он не заслужил ее слезы.
Она открыла шкатулку. Внутри находилась гладкая сфера, сделанная, казалось, из самого глубокого мрака. По ее поверхности бежали несимметричные серебряные круги и кривые линии, образуя узор, который не мог понять никакой человек. Но она видела узор, прекрасный узор.
Она протянула руку и подняла сферу, держа ее обеими руками. Она пульсировала энергией. Ее нервы встрепенулись; прикосновение к сфере наполнило ее восторгом. Голоса в голове усилились, заглушили все остальное. На нее обрушился приказ, которому невозможно было сопротивляться. Сила в сфере хотела быть использованной, хотела вырваться на свободу. И она не видела причин мешать этому. И она знала, как это сделать.
Не в первый раз она держала в руках такое устройство. Однажды она уже использовала его, в Саккане, по настоянию капитана Гриста.
Пробужденцы даже не подозревали, что находилось в их храме в Коррене, пока не стало слишком поздно. К тому времени, когда они выяснили это, к тому времени, когда их шпионы разузнали все подробности о капитане Гристе, храм уже затерялся внутри уничтоженного землетрясением города. Потом храм нашли, и пробужденцы попытались вернуть устройство. Но Осгер успел первым. За ним последовал Пелару, который и получил устройство. И вот оно в руках Джез.
Это аварийный маяк, когда-то взятый из дредноута манов. Он может послать им сигнал, призвать их взяться за оружие. И это путь Джез домой.
Они хотят сражаться. Она это чувствовала. Пока она лежала в коме, демон забрался в ее мысли и узнал о смертельной угрозе, потенциально нависшей над всей расой демонов. Угрозе с юга. Если пробужденцы захватят Вардию, они окажутся на расстоянии удара от Погибели. А этого допустить никак нельзя.
«Позови нас, — требовали они от нее. — Приведи нас. Мы готовы».
Она поднесла сферу к сожженной груди и наклонила над ней голову, держа ее, как самого драгоценного младенца.
«Придите и заберите меня с собой», — подумала она и разрешила дикой силе вырваться наружу.
Големы ревели и бушевали, пробиваясь через экипаж «Делириум Триггер», собравшийся на скользкой от дождя палубе. Бесс ревела вместе с ними, топая своими толстыми ногами и размахивая гигантскими руками. Она отрывала руки и ноги и топтала упавших. Пули, отскакивающие от ее брони, не могли даже замедлить ее. Один из пиратов Триники получил удар обратной стороной ее ладони, перелетел через планширь и исчез в небе.