– Как знать… – Мысли ее переключились на прошлое. Да, встречались в ее жизни люди, которым она помогала, но теперь это бесплотные тени. Да и кому придет в голову, что она нуждается в помощи, раз муж ее так богат и занимает такой высокий пост.
Прибыла вторая порция бифштекса с картошкой.
– Вы уж простите, мэм, но это выглядит так аппетитно…
Она закурила и продолжала думать о прошлом. Помощь? А что такое помощь? Легко дать денег, если они у тебя есть. Нет, это не помощь, во всяком случае не для нее. Поделиться чем-то сокровенным… избавиться от этого ужасного одиночества – вот в какой помощи она нуждалась. Но много ли людей способны дать ей это?..
Она тряхнула головой, отгоняя эти мысли, и стала смотреть, как он расправляется с бифштексом. Наконец он положил вилку и откинулся на спинку стула.
– Давненько я так не ел! Все очень вкусно, мэм.
Подошел официант, и она заказала яблочный штрудель со сливками и кофе. Потом, когда он уже забирал пустую тарелку, спросила:
– А что вы делаете в Бонне?
– Вопрос по существу! – рассмеялся Ларри. – Я и сам бы хотел знать. Так, просто проездом. – Он снова подался вперед, сцепив сильные пальцы и сдвинув широкие плечи. – Дело в том, что я как бы учусь. Мой старик сказал: неплохо бы тебе побывать в Европе, посмотреть, попутешествовать. Хотел, чтобы я посмотрел Европу, прежде чем устроюсь на работу и осяду в Штатах. Ну вот и болтаюсь тут. Начал с Копенгагена, потом поехал в Гамбург. А сейчас вот здесь. Старик, конечно, дал маленько деньжат, но я их потерял, так что, думаю, придется подыскать какую-нибудь работенку. – Он пожал плечами, все еще улыбаясь. – Чего-нибудь да найду… По правде сказать, еще всерьез не искал. Старик ждет меня не раньше чем через полгода. Он как знал, что я могу оказаться на мели. Сказал, что это только пойдет мне на пользу, если придется поднапрячься и заработать самому на жизнь в Европе. Мой старик считает, что я должен научиться жить самостоятельно. – Он замолк и, улыбаясь, взглянул на Хельгу. – Он, вообще-то, чудак, но я его люблю.
Подали десерт и снова наступило молчание: Ларри ел. Затем, уже за кофе, она спросила:
– Ну и что же вы собираетесь делать?
Он пожал плечами:
– Осмотрюсь, буду искать. Уж кому-нибудь да пригожусь, мэм.
– Но вы даже не знаете языка.
Он рассмеялся, и она позавидовала его уверенности.
– Да меня всегда поймут. – Он взмахнул руками. – Пока у человека есть руки, язык не обязателен.
Она взглянула на часы. Через полчаса у нее встреча с поверенным мужа.
– Хотите поехать в Швейцарию? – спросила она, чувствуя, как быстро забилось у нее сердце.
– В Швейцарию? – Он удивленно посмотрел на нее. – Мне, вообще-то, все равно куда.
– Водить машину умеете?
– Ясное дело.
Она открыла сумочку из кожи рептилии, достала три купюры по сто немецких марок каждая.
– Я остановилась в отеле «Кёнигсхоф». Уезжаю в Швейцарию завтра утром, в восемь. Мне нужен водитель. Хотите поехать со мной?
Он, не раздумывая ни секунды, кивнул. Она сунула купюры под блюдце, встала и потянулась за манто.
– Тогда я вас жду. – Она надела манто, а он продолжал сидеть, подняв на нее глаза, в которых застыло недоумение. – Уплатите по счету. – Она улыбнулась, поймав себя на том, что улыбка вышла не слишком официальная. – Ну, до встречи, Ларри.
Он вскочил, едва не перевернув стол, но она уже вышла из ресторана на улицу под валящий тяжелыми хлопьями снег. Впервые за долгие месяцы она чувствовала себя молодой.
Выбираясь из глубокого и тяжелого, вызванного таблетками сна, Хельга ощущала тревогу – наверняка проспала. Включив ночник на тумбочке, взглянула на часы: всего 6:50. Она с облегчением откинулась на подушку. Вчера, перед тем как лечь спать, она упаковала два чемодана и велела отнести их в машину. Теперь можно спокойно, не торопясь, одеться и посидеть за чашкой кофе, дожидаясь восьми.
Вчера вечером, снова обедая в одиночестве, и потом в номере, уже в постели, ожидая, когда подействует снотворное, она перебирала в памяти все детали знакомства с Ларри Стивенсом.
И когда она думала о том, что наделала, ей становилось стыдно. Она вела себя точь-в-точь как пожилые американки, попавшие за границу. Эти жуткие и жалкие женщины, пытающиеся завести поздний роман, доставали барменов, строили глазки швейцарам в лихорадочных поисках мужчины, который помог бы им скоротать часы одиночества, перед тем как автобус или поезд унесет их дальше продолжать бессмысленную и утомительную туристическую поездку.