Камео зажег последнюю свечу и сел прямо на пол, скрестив ноги. В зыбком свете черты его лица стали хищными, застывшими.
- Они потому закрыты, что Хаан не видит, - усмехнулся жрец. - Он ослеп в том сражении — отец Мириэллы вырвал его глаза.
Слеп?
- Я не знала об этом, - вампиресса села рядом с Камео, глядя на статую Хаана.
- Об этом мало кто знает. Если ты расскажешь, я должен буду убить тебя.
Они оба знали, что она будет держать язык за зубами. Тайное знание, связавшее их сейчас, ценнее женской слабости и любви поболтать.
- Интересно, Лидия не боится этого Храма? - вампиресса повернулась к Камео.
Жрец бросил на нее быстрый взгляд.
- У Его Высочества Аларика Астис есть одна слабость: его женщина. Принц не желает, чтобы Лидия знала о слепоте Ветра, иначе она будет слишком волноваться о судьбе своего супруга и всего народа.
- Почему же она станет волноваться? - поинтересовалась Кати, разглядывая стены. На фреске Северный ветер вновь стоял у могилы своей возлюбленной, и его боль способна была превратить в лед все миры. - Серая принцесса может усомниться в способности итилири победить тех, кто посмеет пойти против?
- Может, - улыбнулся обманчиво-мягко жрец. - Но не усомнится. У Лидии тоже только одна слабость: любовь к супругу. И кстати сказать…
Камео взял ее за руку, обжигая прикосновением пальцев.
- В глубине здания Храма находятся особые комнаты, в которых воспитанники учатся призывать мертвецов. И смущающие тебя ноты запаха из-за этого. Боишься?
***
- Нет, не боюсь, - Кати сжала руку жреца еще сильнее. - А если я скажу, что меня это возбуждает?
Вампиресса отвела взгляд от статуи Хаана и посмотрела на Камео. Совершенно спокойно. Она не провоцировала его, нет. Просто говорила правду.
- Тогда, кажется, испугаюсь я, - задумчиво ответил Камео.
- Да брось, - тихо засмеялась девушка. - Тебя тоже возбуждает, что я не боюсь тебя, Камео.
- Допустим, - ответил жрец. Правдой было то, что он хотел бы трахнуть княжну вампиров, но не придавал особого значения ее собственному поведению. Ему с трудом верилось, что Кати могла всерьез хотеть его. Просто каприз избалованной красавицы. Хорошо, что она явно была достаточно умна, чтобы сохранить тайну Хаана. По решению Его Высочества, вампиры были допущены в Храм. Значит, и он не должен сомневаться.
Кстати, бесстрашие и ирония, которые столь восхищали жреца в характере его принца, определенно, были присущи и Кати.
Любопытное наблюдение.
Камео поднялся на ноги и подал руку вампирессе.
- Мне пора. Сейчас уже соберутся воспитанники на тренировочной площадке. Приходи завтра на храмовую кухню.
***
- Танн, что ты задумал?
Дроу улыбнулся и обнял Маили за талию, увлекая в свою спальню.
- Сейчас увидишь.
Черная шелковая повязка упала на пол, и пантера смогла наконец осмотреться. Ей была очень памятна эта комната: светлое дерево, лавандовый и кремовый лен и почти полное отсутствие всяких украшений. У кровати стоит высокая хрустальная ваза с прекрасными бордовыми розами — ее, Маили, любимыми.
Это ведь дом Танна.
- Зачем ты привел меня в Феантари? - пантера повернулась к любовнику. - Мне нельзя находиться здесь, ты знаешь. Или, - бирюзовые глаза сверкнули гневно, - собрался от меня избавиться?
Рука потянулась к кинжалу в ножнах на бедре, но дроу сделал вид, будто этого не заметил.
- Я соскучился, - просто сказал Танн. - Здесь нет никого, кроме нас, ты ведь чувствуешь. Хочу насладиться временем с тобой, а не прятаться в комнатах отелей, пахнущих другими. Кроме того, стражники не посмеют сунуться в мой дом.
Мастер обнял пантеру так крепко, как мог. Благо, что Ее Величество позволила ему сохранить эту женщину - сегодня, когда итилири отправятся в мир оборотней, Маили слишком опасно быть там. Танн даже сам себе не делал признаний — любовь или не любовь. Маили была дорога ему. Нужна ему. Возможно, это будет последний раз, когда они вместе. Возможно, пантера не простит этого нападения на свой мир. Но итилири просто возьмут то, что им нужно, и не станут убивать без нужды.
Возможно, все обойдется.
- У меня есть потрясающее вино, - Танн коснулся мягким поцелуем губ любовницы. - Сладкое, густое, с шоколадным послевкусием. Очень вкусное — но с тобой не сравнить, конечно же.