Я улыбнулась ему в ответ. Мне было действительно жаль этого вера. Но я целитель, и мне случалось делать больно, чтобы унять страдания.
- Да, он пожиратель мертвых душ. А ты мертв, Мариус. И он тебя съест.
Вер коснулся моей шеи, почти невесомо. Воздух вокруг стал еще более жарким, а кожа Мариуса была совершенно ледяной.
Да, Мариус и сам умел быть милосердным. Иногда для хищника это непростительная слабость.
- Не думаю. Скорее, подавится.
Его зеленые глаза горят темным огнем.
- Как думаешь, что он делает сейчас?
Шепот, опутывающий липкими, холодными нитями.
- Вы же связаны. Посмотри.
Я тянусь к своему мужчине, радуясь, узнавая его силу.
И он действительно не в нашей постели. Он в лесу. Черная фигура среди черных силуэтов спящих деревьев. Вокруг него снег, хрустящий, будто ломающиеся кости, тусклый розовый свет ночного светила и тишина, будто свинцовое покрывало.
Ужас наполнял меня столь же неумолимо, как лес наполняло безумие моего принца. Не от соленой воды были черны его руки, а от боли мертвых, которая накапливалась в нем.
С кончиков пальцев Аларика струится тьма, сминая снег в каменный наст. Проникает в деревья, будто яд, превращает древесину в черную труху. А глаза моего мужчины стали так черны, что белков не видно, и тело, столь любимое мною тело, колотит крупная дрожь.
- Как думаешь, - спокойно спрашивает Мариус, - в таком состоянии он способен тебя спасти?
***
Я не обратила внимание на последние слова Мариуса. Гораздо больше меня волнует то, что я не могу понять, что все же происходит с Алариком.
“Родной?”
В его сознании — только серая мгла.
Мариус притягивает меня к себе, и я упираюсь ладонями в его обнаженную грудь.
“Аларик!”
- Боишься? - спрашивает вер. Он внимательно смотрит в мои глаза.
- Только не тебя, - честно отвечаю я.
“Аларик!”
Я вижу, как тускнеет серая мгла.
- Мариус, верни меня домой.
Я провела кончиками пальцев по его шее, задевая линии стихии земли. Неважно, воплощенное ли это тело или только дух, страдания причинить веру я в состоянии.
Линии стали бледнее, растворяясь в месте моего прикосновения. Моя сила была зла, очень зла.
Черты Мариуса исказились. Всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы я это заметила.
А Аларик бы вовсе не обратил внимания. Он более привычен к боли, так уж случилось. По вине веров.
- Верну. Как наиграюсь, - все спокойствие Мариуса исчезло без следа.
В лесу Феантари от удара моего принца дерево разлетелось в щепки. Аларик еще не вернулся в нормальное свое состояние, но определенно, слышал меня. И, кажется, не меньше моего был зол оттого, что меня похитили из нашей супружеской постели.
«Я вижу, куда он тебя затащил.”
Брачное кольцо обожгло мой палец. И одновременно с этим Мариус отшатнулся от меня, потому что на его шее сомкнулись руки Аларика. Мой принц легко мог бы сломать его позвонки, но Его Высочество делал нечто гораздо хуже: он выпивал силы вера. Расчленял его, и движения моего сумасшедшего принца были завораживающе спокойны. Крик почти оглушил меня. Мариус распадался на моих глазах, обнажались сахарные линии костей и органы, чья плоть в яркости соперничала с окружающими нас цветами. Так же, как и тогда, на площади. С той лишь разницей, что сгустки крови и части плоти вера оставались сейчас на листьях и лепестках растений. Я замерла, не в силах пошевелиться, даже когда почувствовала свободу, ведь Мариус больше не держал меня.
- Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо.
Я уткнулась в плечо Аларика, расслабляясь в его объятиях и вдыхая родной запах.
- Все хорошо. Больше вреда тебе он не причинит.
***
- Слушай меня, Лидия.
Аларик прижал меня к себе очень крепко, пряча мое лицо на своей груди.
- Не смотри вокруг. Не смотри.
Но было уже поздно. Я посмотрела.
Сельва, с ее яростной роскошью оттенков, исчезла. Остались лишь скорбь и злость, солью пропитавшие воздух.
Под нашими ногами странно белая почва, и отчего-то я знаю, что это не земля вовсе, а истлевшие в пыль кости. Прямо перед нами — жуткие в совершенстве линий каждого белоснежного листа виноградные лозы, на которых наливаются прекрасные ягоды, тяжелые, глянцевые. Я почти могу видеть черный сок, струящийся внутри кистей. Или — не сок это?
И это не просто виноград. Это ведь те лозы, которые причиняют страдания мертвым, не так ли? Вот эти нежные побеги проникают под кожу, разрывают ткани, опутывают сердце прочной паутиной, убаюкивая его ритм.
А если так, значит, мы в…
Внезапно силы меня оставили, и я едва не упала.
- Тихо, тихо. Все хорошо, - вновь прошептал Аларик.