- Я так понимаю, счастливчик уже определен? - вампир повернулся к сестре, оперевшись на локоть.
- Возможно. Вполне возможно, - усмехнулась Кати, закрыв глаза.
***
Ненависть и злость Альберта оставляли на камне раны своими острыми когтями. Хаиш же был способен залечить эти раны одним прикосновением. Под его рукой камень вновь обретал свою первоначальную, истинную целостность.
Кожа вана стала белее молока, а губы превратились в тонкую линию. Спокойствие Хаиша для него — жестокий урок, и сейчас это только на пользу.
С одной стороны, правитель должен защищать свой мир, заботиться о его благополучии. Но с другой, мир погружается во мрак, когда его правитель опечален, и не есть ли это совершенно естественным и правильным ходом вещей?
И опять же, с одной стороны, каждый из народа Танаиса, в том числе и мои матушка с отцом, и даже я сама, эгоистично требовали от Альберта и Камиллы стойкости перед лицом опасности. С другой — мы готовы были поддержать королевскую чету. Вести, которые принес отец после изучения специализированного трактата в библиотеке Академии, были крайне неутешительны: как оказалось, особенно сильным считался нечистый огонь, разведенный на костях младенцев разных рас, чтобы все стихии отдали свою силу. А значит, опасность еще более реальна, чем мы могли предположить. Кто знает, чье дитя пострадает следующим?
В серой льняной тунике, в серых брюках, со своими резкими чертами и налитыми мускулами Хаиш и сам казался высеченным из камня. Он, опустившись на колени, касался ладонями лазурита плит.
Мы все молчали, не желая ему мешать. Альберт находился в центре арочного проема, обнимая Камиллу, ослепительно прекрасную и ослепительно холодную в своем белоснежном платье. Матушка и отец расположились справа, мы с Алариком — слева. Я стояла немного позади супруга, моя ладонь покоилась на его плече. Сказать откровенно, я беспокоилась за своего принца. Странное ощущение: будто тьма туманом струится под его кожей, придает хищность его улыбке, смотрит из его глаз голодным взглядом.
Лаира сейчас на убыли. Прошедшей ночью она уже была тонким, острым серпом, а завтра и вовсе скроется… во тьме. Будто под слоем серого праха мертвецов. Я вспомнила, как Аларик уничтожил оборотня, и поежилась.
“Не бойся. Он больше не причинит тебе вреда, помнишь?”
“А что насчет тебя?”
Я едва заметно коснулась губами его шеи.
“Волки ведь не слишком жалуют Луну на убыли.”
Аларик слишком часто использовал свой дар, и кажется, настало время платить. Откаты могут быть очень жестокими.
“Не волнуйся за меня, мед мой.”
- Здесь не было чужих, - сказал вдруг Хаиш, поднимаясь во весь рост. - Физически чужих. Только маги. Здесь эманации Равновесия.
- Что значит — физически? - Альберт делает несколько шагов вперед.
Правитель орков вновь опускает глаза, рассматривая лазурит.
- Я чувствую… тревогу. Ван Альберт, вы не зря видели коконы. Они скрывают что-то.
- Подселение, - ровным голосом произнесла Камилла. - Кто-то управлял магами, имеющими доступ сюда.
***
- Но как? - Альберт прикоснулся к плитам пола, будто и сам мог услышать что-то.
- Я могу описать, как они выглядят, - сказал Хаиш, внимательно наблюдая за ваном. - Но, боюсь, не особо это поможет: память камня всегда сильно окрашена в его собственный цвет, и потому точно установить оттенок глаз и волос сложно. Да и не особо это важно. Я скажу, как это было.
Уверена, Хаишу, как отцу, не очень приятно было вести этот разговор. Но результат гораздо важнее.
- Мужчина, судя по обмундированию, один из стражников, — тот, который с длинными волосами — и кормилица отдали вашего сына кому-то, кто находился в открывшемся переходе.
Альберт и Камилла молча смотрели друг другу в глаза. Значит, ванни все же была права. Наиболее вероятно, что кто-либо, поселив чуждые сущности в тела стражника и кормилицы, заставил их отдать наследника злоумышленникам. Но кто эти злоумышленники? И не по своей ли воле действовали приближенные к королевской чете?
О Мудрейшая.
Мы с Алариком молчим. И матушка с отцом — тоже.
- Что-то еще? - ровным, твердым голосом спрашивает Камилла у орка.
- Думаю, да.
Хаиш подходит к правящей чете.
- Мне показалось, что руки, забравшие вашего сына, были женскими. И на кисти была татуировка. Что-то вроде… изящных рогов, кажется.
Рогов? Почему-то мне сразу же вспомнилась та убитая Мариусом антилопа. В прикосновении холодного ветра я вдруг почувствовала медный запах крови.
- Дай мне руку. Прошу.
Камилла — чтица. Она может читать чужие воспоминания и видеть чужими глазами. Орк усмехается, но позволяет ванни обхватить свою ладонь тонкими пальцами.