Что же до меня — я поняла, что действительно люблю Аларика, а не лишь пью розовые дурманные мечты. Сейчас, когда дом окутан лилово-серым одеялом тумана. Когда я чувствую его усталость и знаю, как тонки нити, сдерживающие его безумие. И когда я осознаю: мне совершенно все равно, настанет ли момент, когда нити эти порвутся. Пусть другие страшатся, даже те, кто зовется его друзьями.
Я хочу быть с ним.
Как же прекрасно видеть этот голод и это благоговейное неверие в черных глазах. Мне нравятся мысли Аларика, но не думаю, что стоит сейчас… Тем более, что у меня были весьма нескромные планы на то время, когда в следующий раз мы будем вдвоем.
- Я рад, что во время нашего сочетания на твоем прекрасном лице были охранные рисунки. Иначе Хаан мог бы захотеть украсть тебя, - сказал Аларик, целуя бережно мою шею.
- Ох, будто Мариуса мало.
На самом деле, я была благодарна оборотню. Большим удивлением стало для меня то, что он решил помочь. Возможно, он хотел дать мне хотя бы малость - если не мог дать всего.
- А ты стал бы сражаться за меня с Хааном? - я гладила своего мужчину по волосам и ждала ответа.
- У меня не было бы выхода, - усмехнулся Аларик.
- А шансы? Были бы?
Я обняла своего мужчину еще крепче. Мне очень нравилась тяжесть его тела.
- Может быть. Воин в каждом своем сражении должен думать о том, как победить. А однажды, в определенный день — еще и том, чтобы сдохнуть с честью.
- Не думай об этом дне, - проворковала я. - У нас еще много дел впереди.
Обустроить дом. Воспитать ребенка. Помочь Ветру найти Мириэллу, например. Да и вообще прожить счастливую жизнь.
Но сейчас — время отдыха. Аларик вновь лег на спину, и я, с комфортом расположившись рядом, закрыла глаза.
***
- Что-то не так? Скажи мне.
Кати, забыв и о белоснежном рисе с овощами, и о прекрасно прожаренном мясе ягненка, смотрела лишь на жреца.
Камео хорошо с этой женщиной. Лучше, чем было с любой другой. Мысль делить с ней трапезу каждый день кажется весьма… привлекательной.
Сейчас, когда запертая дубовая дверь, тяжелая, обитая бронзой, и закрывающие высокие окна портьеры кажутся границами территории, на которой есть место лишь для двоих, он скажет вампирессе правду.
- Аларик сильно истощен.
По правде говоря, печаль Камео беспокоила Кати гораздо больше, нежели истощение принца итилири.
- Я уверена, он справится. В конце концов, Его Высочество очень силен, не так ли?
Княжна встала, чтобы взять из холодильного шкафа еще кувшин яблочного сока. Подошла к жрецу и коснулась ласково его плеча, опьяняя сладким ароматом, и столь же ласково прохладный золотистый сок коснулся обожженной глины кружки.
- Очень силен, - спокойно проговорил Камео.
- Тогда не о чем беспокоиться, - улыбнулась вампиресса. Поставив кувшин, Кати непринужденно и изящно села на стол. Разумеется, не к лицу девушке благородного воспитания вести себя столь вызывающе, но рядом с этим мужчиной вампиресса позволяла себе некоторые вольности.
- Ты не знаешь, о чем идет речь.
В голосе Камео явственно слышалось раздражение, и это разозлило княжну. Интересно, жрец постоянно думает лишь о своем принце, или у нее тоже есть призрачный шанс?
Кати склонилась к жрецу, глядя в эти ледяные глаза, и крепко сжала тонкими пальцами подбородок мужчины.
- Зато я знаю, что Аларик в этот момент рядом со своей супругой, в ее мире. А я здесь. С тобой.
Камео стиснул запястье вампирессы так сильно, что Кати зашипела от боли. Жрец поднялся со своего стула — плавно, как дым сожженных ядовитых трав.
- Не смей…
- Или что? - насмешливо пропела Кати.
Это было великолепно — провоцировать. Ощущать силу желанного мужчины. Его руки на ее горле…
Камео целовал ее жестоко, с какой-то отчаянной страстью. Вампиресса же улыбалась, царапая сквозь ткань рубашки спину жреца.
Темно-зеленый бархат юбки скользит вверх, к бедрам, и пряжка мужского ремня глухо стучит о камни пола.
Камео отодвигает тонкое шелковое белье вампирессы, прижимая Кати к себе так близко.
Это было больно. Больно и восхитительно. В молчании, глядя в глаза друг другу. И особенно когда Камео входил на всю длину, растягивая ее нежную плоть…
Этого стоило ждать. Оба замерли, тяжело дыша. Лбы их соприкасались, а пальцы переплелись в слепом стремлении быть еще ближе.
- Мне необходима ванна, - выдохнула наконец Кати.
***
Белый шелк белья с алыми каплями на нем лежал на мягком ковре, будто знамя поверженного противника. Кати усмехнулась едва заметно, и, сладко потянувшись, отправилась в ванную, небрежно роняя на пол всю оставшуюся одежду.