— Я достал все нужные тебе документы, — сказал Лукас. — Доклады Эдди о синдикатах и кое-какие заметки о нежелательных личностях, которых он одобрил.
— Тогда я начну, — сказал я. — Мне можно взять их с собой, или вы хотите, чтобы я изучил их здесь?
— Здесь, пожалуйста, — подтвердил он. — Я не хочу, чтобы моя секретарша знала, что я их отдал или сделал фотокопии. Она работает и на Эдди и мне известно, что она его просто обожает. Она все ему расскажет. Так что лучше перепиши сам, что тебе нужно.
— Хорошо, — согласился я.
Он усадил меня на удобный стул за стол у стены кабинета, под яркий свет настольной лампы, и в течение следующего часа я изучал документы и делал выписки. За своим столом Лукас шелестел бумагами и что-то писал. Через некоторое время мне стало ясно, что он только притворяется занятым и не просто дожидается, пока я закончу, а явно чем-то обеспокоен. Я поднял голову от бумаг:
— Что-то не так?
— Что не так?
— Вас что-то тревожит.
Он помялся.
— Ты уже выписал, что хотел? — он кивнул на бумаги.
— Примерно половину. Мне бы хотелось поработать еще часок.
— Хорошо, только... Послушай, я хочу быть с тобой откровенным. Есть нечто, что тебе следует знать.
— Что именно?
Даже когда он спешил, Лукас обычно держался корректно, и его характерный для морских офицеров стиль рассуждений был хорошо знаком мне по многочисленным беседам с адмиралом, приходившимся мне тестем. Сейчас в его тоне чувствовалась некоторая доля стыда.
Стыд у офицеров военно-морского флота неизменно вызывали столкновения военных кораблей с причалом, посещение кают-компании женщинами в присутствии экипажа, ведущего себя вольно, и несоблюдение джентльменами кодекса чести. Ни о первом, ни о втором не могло быть и речи, значит, все дело было в третьей причине.
— Вероятно, я не все тебе рассказал.
— Тогда рассказывайте.
— Я и раньше посылал кое-кого проверить два из этих синдикатов. Довольно давно. Полгода назад.
Не глядя на меня, он вертел в руках пару скрепок для бумаг.
— Еще до того, как их завизировал Эдди Киф.
— И чем дело кончилось?
— Видишь ли... Да. — Он прокашлялся. — Тот кого я послал... по фамилии Мейсон... мы так и не получили его доклад, потому что он не успел его написать. На него напали на улице.
Напали на улице!..
— В каком смысле напали? — спросил я. — Кто?
Он покачал головой.
— Неизвестно. Какой-то прохожий нашел его лежащим на тротуаре и вызвал полицию.
— Так... а сам Мейсон что говорит? — Но я уже догадывался, каким будет ответ.
— Дело в том, что он... так и не пришел в себя, — удрученно признался Лукас. — Судя по всему, его били ногами, в том числе в голову. Он получил тяжелейшую мозговую травму и на всю жизнь останется в больнице. Он ничего не видит и не понимает.
Я прикусил карандаш, которым делал заметки.
— Его ограбили?
— Бумажника при нем не нашли, но часы остались на руке. — Лукас выглядел озабоченно.
— Так что, возможно, это было обычное ограбление?
— Возможно... но полиция сочла это покушением на убийство, из-за многочисленных ударов, нанесенных ногами, а также характера травм.
Он откинулся в кресле, словно сбросил с себя непосильный груз. Джентльмены соблюдают кодекс чести. Кодекс соблюден.
— Так, — заговорил я снова — Какие именно синдикаты он проверял?
— Первые два из тех, чьи дела у тебя на столе.
— И вы считаете, что те нежелательные личности, которые ими заправляют, способны пойти на такое?
— Не исключено, — со вздохом признал он.
— Так что же я расследую, — спросил я, тщательно подбирая слова, — возможный подкуп Эдди Кифа или покушение на Мейсона?
Он ответил не сразу:
— Возможно, и то, и другое.
Повисло тяжелое молчание. Наконец, я произнес:
— Вы же понимаете, что посылая мне на записки на ипподроме, приглашая меня в чайную, вызывая меня сюда, вы не оставляете сомнений в том, что я работаю на вас?
— Но никто же не знает, чем именно ты занимаешься.
— Это станет ясно, как только я подберусь к синдикатам вплотную, — мрачно заметил я.
— Если, в свете всего сказанного, ты захочешь... э-э... то я вполне понимаю.
Да и я понимаю, подумал я. Еще как понимаю, кому ж захочется, чтоб его били по голове ногами. Но, как я сказал тогда Дженни, никто не думает, что это случится именно с ним. И всегда случается, ответила она.
Я вздохнул.
— Расскажите мне о Мейсоне. Куда он ездил, с кем разговаривал. Все, что вам известно.