Джеймс хихикнул от неожиданности. Док продолжал, но уже серьёзным тоном:
- Мы тут не для этого дела. Поймите, примите это за особое доверие, просто идите в комнату и спите. Можете поиграть на компьютере перед сном, или заглянуть к механическим рыбкам, заказать приватный танец голограммы. Только идите! Я не могу с вами сейчас долго болтать, у меня дела.
- Ясно сэр. – трепетным тоном ответил Джеймс. Голос профессора умолк, оставив его наедине с тишиной и со странно застывшим на одном месте роботе. Его фигура стояла академично, а глаза горели уже очень тускло. Захотелось найти способ зарядить его немедленно, появилось настойчивое чувство того, что он испытывает боль, но разум говорил, что это не может быть правдой.
Свет, освещающий комнату, вдруг потускнел, и звучно замигал. Стало странно прохладно. Может обогревочные механизмы вдруг дали сбой? Лампы дневного света на стенах и одна, особенно большая, на потолке. В обычное время тут было светло почти как днем, но сейчас этот свет убавился на половину, а ламы вдруг защелкали и замигали, будто устали светить. Целую вечность освещать непроглядное от тьмы помещение. Сейчас бы кошку. А ещё лучше котенка. Давно с ним никто не вел себя так нежно и трепетно, как делают животные. Или, возможно это всего лишь минутная слабость, желание заботы, тепла и ласки? Не стоит поддаваться этому. Нужно держать себя в руках. Спокойно! Стоп! А где же профессор? Куда он сам-то намылился? На столе лежал черный маркер и он тут же оказался в руках у Безликого.
Уже спустя пару мгновений Джеймс вылетел из кабинета и направился по многочисленным коридорам. Запоминая путь, он проходил всё новые и новые разветвлений и повороты. Свет и тут мигал и встроенные в стены лампы то и дело странно гудели. Тут они двумя сплошными линиями уходили вдаль по длине коридоров. Одна на уровне пониже колена, вторая высоко над головой. Вскоре он понял, что не запомнит путь и конечно потеряется и ему в голову пришел один любопытный план. Взяв маркер, он начал по памяти рисовать направления своего поворота. Если поворот был налево или направо, он рисовал стрелку с направлением на своей ладони, если он проходил какой-то поворот, отпечатывал на ладони стрелку вперед. Таким образом, он был точно уверен, что дойдет до своего рабочего места без труда, а путь от него до своей комнаты он знал и так. Охраны было странным образом немного, видимо шеф распределил их по другим точкам. Возможно, что-то случилось с генератором, или ещё что? Не зря же свет так мигает? Но всё же некоторые охранники стояли на постах, их приходилось обходить.
Вдруг Джеймс услышал какой-то шум. Будто железные колеса нагруженной телеги по здешней бежевой кафельной плитке. Что же тут происходит? Он заглянул за угол и тут же убрал голову и задвигался назад, в сторону угла который прошел до этого, дабы спрятаться за ним. Спрятавшись, он ощутил страх и непонимание от того, что увидел там. Странное поседевшее существо в инвалидной коляске было больше похоже на измученное нервным тиком и недосыпом, исхудавшее и усохшееся животное. Куцые волосы, красные белки глаз, что можно было заметить даже на расстоянии, высохшее лицо, полное ужаса, всё указывало на то, что человек болен. Левая часть туловища его была абсолютно неподвижна, а вторая тряслась в ужасных конвульсиях. Существо сидело в недавно выданной и ему форме безликого и выдавало только хвуки охожие на «хррр…ааааа! Хрррр….аааааа!». Звук металла приближался, и вдруг вступили голоса тех людей, что вели коляску прямо за ним.
- Туда, куда обычно? – спросил голос Дровосека.
- Этому есть только одно лечение! – пояснил Иван Касперски.
- Они поведут его в медпункт! – понял Джеймс, продолжая следить. Когда охранник с босом, и больным прошли по коридору, что пролегал перпендикулярно тому, в который заглянул Джеймс, он отправился вперед, выглянув и увидев их со спины.
- На смену отработанному материалу всегда приходит новый, не стоит паниковать. В человеческом ресурсе у нас недостатка не будет, к тому же, мне кажется, сейчас мы набрали более стойких особей.
- Вы уверены, что держите ситуацию под контролем? Это уже третий на этой неделе. А сколько времени нужно, дабы человек забыл прошлую жизнь? Сколько, что бы смирить, и уверить его в том, что в мире нет ничего такого особенного? Сколько, чтобы дать ему отвыкнуть от живого мира, природы, общения, жизни? Сделать равнодушным ко всему, что держало его там…