«Нет, она все-таки изменилась! Теперь, когда в ней расцвела настоящая женщина, она стала еще прекрасней и загадочней».
В порыве нежности пытаюсь прижать ее к себе, но маленькие ладошки жестко упираются мне в грудь.
— Не надо! — Его голос звучит мягко и властно одновременно. — Не надо, не испытывай меня. Я знаю, что принесу тебе несчастье и не хочу этого!
Не отпуская ее, добавляю в голос твердости.
— Что ж, ради тебя я готов рискнуть!
— Чем⁈ — В глубине ее зрачков вспыхивает насмешливое зеленое пламя. — Своей женой, своими детьми, или своими грандиозными планами⁈
Ее напор заставляет меня смутиться. Таких вопросов я себе не задавал и потому не нахожусь сразу с ответом, а Иргиль впечатывает слово за словом.
— Семь лет назад, оставляя меня в Орде, ты показал мне, что для тебя по-настоящему важно, и я приняла это. Я знаю, ты не такой как все, ты чужой в этом мире и у тебя своя миссия. В твоей голове крутятся судьбы мира, ты играешь в игры, где ставкой ложится судьба царств и жизни сотен тысяч людей. Поэтому я помогла тебе тогда и помогаю сейчас, но я не позволю тебе играть со мной.
— Я никогда не играл с тобой! — Сказав, понимаю, что это звучит как оправдание, а я не хочу оправдываться. Да, я не могу посвятить себя целиком ни ей, ни семье, слишком уж много судеб зависят от любого моего шага, но я люблю ее и в этом никогда ей не врал.
Мне трудно сейчас полностью определиться со своими желаниями, но одно я знаю точно — я не хочу терять эту женщину.
Именно это я и хочу донести до нее, впиваясь взглядом в ее глаза.
— Все, что ты говоришь — правда, но сейчас это не важно! Сейчас для меня имеет значение только одно — ты еще любишь меня⁈ Скажи мне честно! Если нет, то я больше никогда не побеспокою тебя!
Мой вопрос застывает в воздухе, но Иргиль молчит. Секунда за секундой стучат в моей голове, как стрелка метронома, и с каждым утекающим мгновением шанс получить положительный ответ все меньше и меньше. Я чувствую это, но по-прежнему прижимаю ее к себе и жду.
Я вижу, какая борьба идет внутри Иргиль, но моя настойчивость все же побеждает ее нежелание.
Она не выдерживает и срывается.
— Да, я люблю тебя! Это ты хотел услышать! Я по-прежнему люблю тебя! — Выкрикнув, она вдруг успокоилась и продолжила уже другим тоном. — Но так как было уже не будет! И не в тебе одном дело! Я уже другая! За эти семь лет я почувствовала в себе большую силу и испугалась ее. Я твердо знаю: если ты останешься со мной, то я заберу тебя полностью, возможно, даже против своей воли, но заберу всего без остатка.
В ее глазах вдруг заплескалась безграничная нежность.
— Твой друг Калида прав, я ведьма! Если ты останешься со мной, то будешь несчастен, потому что потеряешь все, что тебе по-настоящему дорого: свою семью, свою власть и ту цель, к которой так стремишься!
Ее теплые пальцы коснулись моей щеки.
— Я очень люблю тебя, Ваня, потому и отпускаю!
В этот миг в ней что-то изменилось, и я почувствовал резкую боль в голове, будто кто-то сжал ее стальными пальцами. Мои ладони враз потеряли силу, а руки, сжимающие женскую талию, бессильно опустились. Перед глазами застилающе повисло белое облако с жестким безжизненным лицом, а где-то в глубине моего сознания зазвучал голос, которому невозможно сопротивляться.
«Уходи, иначе погибнешь!»
Сколько я так простоял, не знаю, но возвращение оказалось еще хуже. Едва реальное зрение вернулось ко мне, как я увидел, что Иргиль уже нет рядом, зато появилась жуткая головная боль и ощущение ватной слабости во всем теле.
«Да уж, Иргиль постаралась, чтобы ее забота дошла до меня в полной мере!» — Сделав первый шаг и ощутив, как от слабости закружилась голова, я остановился.
— Не торопись! — Приободрив себя, я не смог удержаться от иронии.
«Говорила мне мама — не влюбляйся, Ваня! От любви одна головная боль!»
Со двора доносится людской гомон и ржание лошадей. Там Калида раздает последние распоряжение перед выездом. Мы покидаем усадьбу «Темный бор».
Основная цель, ради которой мы проделали этот путь, выполнена. Вчера в тайной беседе Боракчин-хатун дала Абатай-нойону клятвенное заверение, что ее сын после восшествия на трон улуса Джучи присягнет на верность Великому хану Хубилаю, а отвезти эту весть в Каракорум поручат именно ему — Абатай-нойону.
Ханский посол оказался калачом тертым и, словно почувствовав подставу со стороны бывшей ханши, потребовал и от меня гарантий выполнения ее обязательств. Зная о мстительных планах Боракчин, я этого делать, естественно, не хотел, но вынужден был уступить. Затягивание дела было не в моих интересах, а Абатай грозился вообще расторгнуть наметившуюся сделку.