Хохотнул негромко собственным мыслям, поглядел вперед, чтобы поделится ощущениями с побратимом и увидел, что прибыли. Во всяком случае, метрах в двухстах горело несколько костров, вокруг которых сидели орки. Много… С ходу не посчитать, но не меньше сотни.
Это что же получается? Мы с Гулгадаром сами прискакали, а сепаратисты с группой поддержки заявились? А как же честь, достоинство и прочее?
— Не многовато ли их?!
— Что? — не сразу понял Гулгадар. — Ааа… Нет… Не волнуйся, остальные не полезут. Они хотят лишь убедиться, что бой будет честным. К примеру, ты мог взять свой посох и победить магией.
— А какая разница? — не понял я, мысленно почесывая затылок. Вот же склеротик. Если б орк не заговорил о нем, я б и не вспомнил.
— Нельзя, — как отрубил Гулгадар. — Победа должна быть добыта только доброй сталью и кулаками. Иначе племя не присягнет новому вождю. Чтоб подчинить их себе, нам пришлось бы по очереди драться с каждым воином. А вот если увидят своими глазами, что мы сильнее их вождей, тогда и доказывать ничего не придется.
— Тогда, ладно…
Слегка придерживая гиен мы шагом въехали в лагерь. Охраняющие проход орки посторонились, пропуская нас внутрь. Гулгадар спрыгнул с гиены, намотал поводья на рожок передней луки седла и шлепком по спине отправил прочь. Гиена отошла на пару шагов и улеглась на землю, всем видом демонстрируя, что без хозяина и с места не стронется. Ну, правильно — это ж не лошадь, пастись не будет.
Стараясь держаться уверенно, я точь-в-точь повторил движения Гулгадара, а потом встал рядом.
— Хорошего дня, парни! — поздоровался со стражниками тот. — Ваши вожди еще дрыхнут, небось?
— О, а кто это к нам пожаловал? — донеслось из лагеря. Утренний полумрак не позволял разглядеть говорящего. Да и костры между нами слепили глаза. — Сам великий вождь? Извини, что не встречаем стоя на коленях?
— Не стоит торопиться, Умрендин. Встанешь на колени позже, когда придет время отрубить твою тупую башку.
— Это мы еще поглядим, кто кому башку отрубит.
— Непременно… Я даже обиделся б, если б ты сейчас извинился и принес нам присягу верности. Проделать такой путь и не подраться — считай, день зря пропал.
— О, насчет этого не волнуйся. Драка будет. Иди сюда… и своего человечка приведи. Будем тянуть жребий.
Наверно, мне стоило тоже что-то сказать, но я промолчал. Вся эта словесная перепалка ничего не стоила. Слова и не больше. Попридержу злость до того часа, когда заговорит сталь.
Возле костра, к которому мы подошли, сидело двое.
Ух, ты! А я еще считал Гулгадара здоровяком. Да каждый из этих двоих мог спокойно сойти за младшего брата Хозяина Трех Деревень. Метра по два с гаком роста, а в плечах, что называется — сами себя шире. В мощных лапах литровые кружки кажутся рюмками. Клыки — вепрь позавидует.
— И ты хочешь сказать, — смотрят на меня с брезгливым любопытством, — что вот в этого недоросля вселился дух самого Оркгрима Мудрого? — недоверчиво произносит один из них. — Неужто никого более подходящего не нашлось?
— А ты, Тобехо, хочешь назвать меня лжецом? — рычит в ответ Гулгадар.
— Нет, брат. Не хочу… Но ты же мог и ошибиться?
— Это видело все племя Черноногих, — не меняя тона, отвечает мой побратим, — и Богморна лично объявила этого человека Великим вождем! А я — своим когруэнтом. Так что, оскорбляя его, вы оскорбляете и мою кровь.
Этого в доставленном воронами известии, видно, не говорилось. Потому что орки озадаченно переглянулись. Когруэнт — это серьезно. Ни один орк не стал бы смешивать свою кровь с обычным человеком. Значит, и остальное тоже может быть правдой. Так что насмешливость на зеленых мордах уступила место задумчивости. Вот только думать орки не любят, и все непонятное вызывает у них лишь ярость.
— Плевать! — прорычал Тобехо Безухий. — Можешь хоть с троллем брататься. Зароем вас вместе, и все дела.
— Зарывал один… — фыркнул Гулгадар. — И костей гиены не оставили… Чем языком молоть, лучше в круг выходите.
— За этим дело не станет… — Умрендин Большой Топор был более спокойный. — Но надо сперва жребий бросить, кто с кем сражается. Кто кого выбирать будет? Вы нас или мы вас?
— Без разницы, — пожал плечами побратим. — Главное, поскорее.
— Тогда, мы вас разыграем… Сражаемся один на один. А потом, если победит один из нас и один из вас — они сразятся между собой. Идет?