– Какого черта вы здесь делаете?
– Я… я не могла уснуть. – Голос Габи слегка дрожал. Ее сознание было парализовано лунным светом, запахом стефанотиса и чем-то еще, чего она не могла понять.
– Вы должны немедленно вернуться в дом, – резко произнес Луис, – здесь небезопасно.
Габи в замешательстве уставилась на него.
– Но ведь здесь же и вы?
– Это совсем другое дело. Вы никогда не должны приходить сюда ночью одна. – И поскольку Габи продолжала стоять неподвижно, обхватив себя за плечи, он подошел к ней вплотную. – Я ясно выражаюсь?
Лицо Луиса все еще оставалось в тени. Видны были только глаза, в которых отражался блеск воды, и поэтому казалось, что на нем темная маска. Луис стоял так близко, что обостренные духотой ночи чувства Габи позволяли ей ощутить его запах – резкий от лосьона, употребляемого после бритья, и какой-то иной, своеобразный – от пояса до ботинок. Над всем царил запах солнца.
Будучи опытным физиотерапевтом, врачуя по большей части пациентов мужского пола, Габи достаточно часто оставалась с ними наедине. Но то ли атмосфера процедурного кабинета, то ли хрустящий накрахмаленный халат обычно смягчали обстановку. Сейчас же все было по-другому.
– Я… – начала было хрипло Габи, но внезапно у нее совершенно пропал голос. Она наклонила голову, вдыхая аромат стефанотиса и пытаясь этим запахом заглушить манящий запах его лосьона. Из-под опущенных ресниц она увидела, как Луис поднял руку, словно намереваясь отобрать цветок. Вскинув голову, Габи инстинктивно сделала шаг назад, оступилась и упала в темную воду бассейна.
Когда она вынырнула, задыхаясь и отплевываясь, то почувствовала, как две сильные руки подхватили ее, в один миг вытащили из бассейна и поставили на ноги. А еще мгновение спустя, когда она, все еще ничего не видя, убирала с лица мокрые волосы, из кустарника, свирепо рыча, прямо на них выскочили два черных английских дога.
Габи невольно вскрикнула от ужаса и приникла к Луису. Он еще плотнее прижал ее к себе и, видя, что собаки приближаются, грозно скаля зубы, что-то скомандовал. Собаки сели, все еще продолжая рычать. Их рычание напомнило Габи приглушенные раскаты грома. Но, услышав новую команду, собаки встали и, цокая когтями по кафелю, удалились прочь.
– Глупышка! – Луис грубо встряхнул ее. – Они могли разорвать тебя на куски раньше, чем я успел бы до тебя добежать. Пока они не привыкнут к тебе, никогда не приходи сюда одна. Ясно?
Габи кивнула, все еще не доверяя своему голосу, а Луис в это время внезапно отпустил ее, слегка оттолкнув от себя.
– А сейчас возвращайся назад, – скомандовал он.
– Д-да.
По телу Габи пробежала судорога, она даже не смогла пошевелиться. Габи поднесла руки к голове и увидела, как взгляд Луиса, словно сам того не желая, опустился с ее лица на тело. Следя за его взглядом, она увидела, что ее легкая ночная рубашка насквозь промокла и прилипла к телу, повторяя все его изгибы.
– Ох!
Габи услышала свой собственный возглас, идущий как бы из глубины ее существа. Она понимала, что должна почувствовать стыд или, по крайней мере, ужасно смутиться, но почему-то ничего подобного не ощутила, но зато вдруг, издав слабый стон, начала медленно оседать к ногам Луиса.
Глухо, словно через толщу воды, темной и глубокой, донеслось проклятие. Когда Габи пришла в себя, он нес ее через террасу, ее голова покоилась на его широкой груди, а миниатюрные ножки свободно раскачивались в воздухе. Никогда еще мужчины не носили Габи на руках, даже когда она была ребенком. И она безусловно бы воспротивилась, если бы кто-то попытался сделать нечто подобное. Но сейчас…
Между тем Луис довольно бесцеремонно бросил ее на кровать.
– А теперь, Бога ради, вытрись и переоденься.
Габи слышала этот знакомый резкий голос, но вместо того, чтобы подчиниться, только перевернулась и уткнулась носом в подушку. Снова послышалось приглушенное проклятие, затем шаги – вначале удаляющиеся, потом приближающиеся. Мгновение спустя Луис рывком поднял ее. Габи попыталась воспротивиться, но он ловко сдернул с нее ночную рубашку и, несмотря на ее слабые протесты, с присущей ему ловкостью быстро растер ее тело.
– Где хранятся твои ночные рубашки? – требовательно спросил Луис.
– М-м-м?
Луис вновь слегка встряхнул Габи и, когда она мягко осела прямо возле него, начал быстро выдвигать и задвигать ящики шкафа. Последовала короткая пауза, затем Габи почувствовала как он тяжело опустился на кровать рядом с ней. Она только сонно улыбнулась и повернулась в сторону Луиса.
– Я не знаю, куда Хуанита положила твои ночные рубашки, поэтому тебе придется надеть на себя вот это. Она вполне сухая, чего, однако, нельзя сказать о моем пиджаке.
– Спасибо, – пробормотала Габи, не до конца понимая, за что благодарит. Она ощутила, как все те же руки завернули ее во что-то теплое и мягкое, похожее на невесомое облако. Одна рука, затем другая, потом кончики пальцев легко скользнули по ее озябшему телу, отчего по нему тут же пробежали мурашки.
– Габи, – голос звучал совсем близко, и, приоткрыв глаза, Габи увидела, что Луис склонился над ней. – Надеюсь, все будет в порядке?
– М-м-м.
– И больше, пожалуйста, никаких ночных прогулок. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Габи взглянула на него сонными глазами, а затем, словно исполняя давно задуманное желание, подняла руку, скользнула ею по его шее, запустила пальцы в кудрявые волосы на груди и провела по его спине. Затем Габи притянула его к себе и почувствовала, как под гладкой, словно атлас, кожей напряглись упругие мышцы.
Ладонь второй руки Габи положила Луису на грудь, перебирая пальцами вьющиеся волосы. От легких прикосновений ее ладоней его дыхание участилось, а крошечные соски затвердели. Луис вздрогнул всем телом, и она почувствовала тяжелые удары его сердца. Габи подняла к нему лицо и ощутила на щеке теплое дыхание. Ее влажные губы жадно раскрылись навстречу поцелую.
Луис ощутил на своих губах пряный аромат дикого меда. Его язык погрузился в ее губы, тело напряглось и отяжелело. Мысли Габи о том, что следует делать, а чего не следует, куда-то испарились. Оставался лишь один первобытный инстинкт, повелевающий прижать его к себе, раствориться в нем, принять его в себя. Тело Габи напряглось, и она выгнулась навстречу ему. На мгновение руки Луиса обхватили ее плечи, пальцы впились в тело, но он тут же разжал их, резко высвободившись из объятий.
Габи протестующе застонала.
– Нет, Габи, не сейчас. Я хочу, дорогая, чтобы ты полностью сознавала себя, когда мы будем любить друг друга, и я хочу, чтобы этот миг навсегда запечатлелся в твоей памяти.
Луис поднялся и натянул простыню ей до подбородка. Но прежде чем он неслышно закрыл за собой дверь, Габи погрузилась в глубокий сон.
– Добрый день, сеньорита Габриэла.
Послышалось тихое постукивание фарфоровой посуды, а затем яркий луч света ударил Габи прямо в глаза. Остатки глубокого сна, в который она погрузилась после своего приключения, улетучились. Габи открыла глаза и увидела молодую горничную, открывающую последний ставень.
– Добрый день, Хуанита. – Габи повернулась к горничной и, когда та ушла, улыбнулась.
Поднос с завтраком стоял на столике возле кровати, от него исходил аппетитный запах. Габи почувствовала, что в горле пересохло, и от аромата чая у нее потекли слюнки. Она слегка приподнялась и замерла. Ее карие глаза потемнели от ужаса, отказываясь воспринимать увиденное. Вместо шелковой ночной рубашки на ней была матросская рубашка из тонкого поплина, показавшаяся ей пугающе знакомой. Все произошедшее всплыло в памяти, словно из тумана… Но ведь хоть что-то из тех видений должно было, наверное, произойти на самом деле. Луис действительно надел на нее эту рубашку, которая продолжала хранить тепло его тела! И даже сейчас, слегка нагнув голову, она была уверена, что чувствует запах Луиса Эстрадо.
Габи прищурилась, пытаясь привести в порядок воспоминания, постепенно всплывающие в ее сознании, восстановить ход событий. Да, она чувствовала себя как-то очень странно и вышла в сад к бассейну… Затем она повернулась и увидела его. Даже сейчас, лежа в теплой постели, она содрогнулась, вспомнив об этом… Потом она упала в темную воду бассейна, и он на руках отнес ее в дом, раздел – при этом воспоминании щеки Габи сразу запылали – и надел на нее эту рубашку. А потом он ушел… действительно ли ушел просто так?