— Не говорил, так скажи, — голос императрицы вдруг сделался быстрым, торопливым. — Ну, давай, говори!
— Иттрик… А, ветер!
В тот момент, когда он произнёс своё имя, Юлия резко дёрнула сустав, и тот с лёгким щелчком вернулся в правильное положение. Иттрик тихонько взвыл и схватился за предплечье.
— Молодец, — Юлия ободряюще улыбнулась ему и встала.
— Почему вы помогаете мне? — спросил юноша, немного помолчав и придя в себя. — Здесь ведь все мне желают смерти…
Вместо ответа Юлия подошла к нему поближе, приподняла рукав платья, быстрым движением сорвала чёрную повязку с руки, и Иттрик увидел два перекрещенных четырёхугольника, выжженных прямо на внутренней стороне предплечья женщины. Знак Сварога…
— Так вы… — он задохнулся от изумления и даже не сразу сумел подобрать нужные слова, — вы — одна из нас?
Императрица ничего не ответила, но он всё понял и так. Прежде чем направиться к выходу, Юлия опустила на пол подле Иттрика глиняную посудину, ту самую, что принесла с собою.
— Я оставлю тебе воду. Как допьёшь, кувшин разбей.
— Зачем?
— Никто не должен знать, что я здесь была, — прошептала она. — Кроме Диего, разумеется.
С этими словами она бесшумно вышла из подземелья. Послышался звон ключей, лёгкий шорох шагов, и юноша снова остался в одиночестве.
11. Ночь в Вендане
До Земель Тумана добрались быстрее, чем Уилфред изначально предполагал — за девять полных дней, и в Вендан приехали к вечеру на десятые сутки. Правда, дорога показалась ему труднее, нежели он ожидал: Ивенн совсем не умела держаться в седле, и ему пришлось везти её перед собою всю дорогу. Она поначалу боялась, краснела, терялась подле него, даже отодвигалась в седле, но спустя несколько дней пути, который казался ей уже чуть ли не бесконечным, перестала закрываться и иногда даже засыпала, пристраивая голову на плече Уилфреда, правда, на его вопросы всё так же молчала и иногда, думая, что он не видит, тихо плакала. А когда она засыпала, он только улыбался про себя: волосы девушки щекотали шею, тёплое, размеренное дыхание касалось остывшей на ветру кожи. Она была совсем как его младшая сестрёнка Лина, оставшаяся там, в Яви, и, заботясь об этой юной Хранительнице, Уилфред вспоминал свою младшенькую и невыносимо скучал.
Когда он ушёл, Лине было всего десять солнцеворотов, а ему — двадцатый минуть не успел. Сейчас он свои года уже не считал, с того дня прошли, кажется, все пятнадцать. Возможно, Лина уже с кем-то обручилась — и добро, если человек хороший. Уилфред не возвращался в Явь в день своего рождения: поначалу не отпускали из гарнизона, а после и сам не хотел. К чему бередить уже давно зажившую рану, напоминать себе о том, что было когда-то, дразнить собственное воображение? Да и к жизни в Прави Уилфред привык, освоился, сблизился с правителем, лордом Эйнаром, и в Явь рваться постепенно перестал.
Когда они приехали, в Замке Тумана было тихо. Стража доложила, что лорд Мансфилд ушёл к себе и просил не беспокоить. Тогда Уилфред решился на крайнюю меру: подняться к нему самостоятельно, без доклада. Эйнар жил в замке, но покои его находились немного в отдалении от остальных комнат. Уилфред бодро шёл по давно известному пути, поднимался по лестницам, дорогой забрал один факел из длинной каменной галереи. Большая дрожащая тень протянулась под ногами. Сонная, хмурая Ивенн шла чуть позади и хотела только одного: чтобы её, наконец, оставили в покое. Кроме того, ей было жаль Иттрика: она помнила всё, что произошло до того, как она потеряла сознание, и оставалось надеяться, что юноша жив. Быть может, он не нашёл её и отправился за помощью, однако странно, что не вернулся, да и Уилфред говорил, что в нескольких верстах вокруг он не встретил ни одной живой души.
— Пришли, — наконец промолвил комендант, жестом приказывая девушке остановиться. Прямо перед ними была закрытая белоснежная дверь, изрезанная простым, но изящным узором. — Постой здесь, я зайду.
Но даже стучаться ему не пришлось: едва он поднял руку, как дверь бесшумно отворилась, и на пороге появился лорд Эйнар.
Ивенн, в нерешительности остановившаяся за плечом коменданта, невольно вздрогнула. Лёгкий холодок пробежал вдоль позвоночника и замер твёрдым колючим шаром где-то в груди. Правитель мог одним взглядом, пристальным, спокойным, но суровым, заставить подчиниться, отобрать волю. Он выглядел немного усталым и задумчивым, и девушка могла поклясться, что видела эти глаза в том самом чёрном зеркале на водной глади у водопада. Уилфред, стоявший перед нею, почтительно поклонился, приложив руку к груди, и лорд Мансфилд коротко кивнул в ответ.
— Проходите, — произнёс он и сделал приглашающий жест рукой. — Я не ждал тебя так скоро, Уилфред, рад, что ты легко справился с тем, о чём я тебя просил.
— Легко? — комендант многозначительно хмыкнул и покосился в сторону бледной и взволнованной своей спутницы. — Не сказал бы. Но спасибо.
Он неуловимо улыбнулся, прошёл в комнату и занял, вероятно, привычное место — у широкого низкого подоконника, скрестил руки на груди, прислонился к стене и прикрыл глаза. Ивенн тихонько скользнула вслед за ним, хоть она пока что и не очень привыкла к нему, ей не хотелось оставаться один на один с правителем. От него будто бы веяло холодом, к тому же девушка чувствовала что-то, доселе незнакомое, и не могла объяснить себе это чувство.
— Сядь, — хозяин замка подвинул к ней мягкое кресло, обитое тёмно-зелёным бархатом, и сел сам напротив неё за стол. — Не бойся. Бояться уже нечего, да и поздно.
Ивенн послушно села, вцепилась в мягкие подлокотники — ткань была очень приятной на ощупь, хоть и непривычной, — и непроизвольно вжалась в спинку кресла. Ей хотелось стать совсем-совсем маленькой, чтобы занимать как можно меньше места и как можно вернее спрятаться от внимательных, чуть прищуренных глаз правителя, серо-голубых, светлых и холодных, словно льдинки.
Эйнар протянул руку, вызвал Тьму, и на столе перед девушкой из чёрного облака тут же материализовался серебряный кубок, наполненный чем-то золотистым. Напиток слегка шипел и пенился, от него шёл едва заметный пар, пахло чем-то незнакомым, но весьма приятным. Ивенн испуганно сжалась и отодвинулась ещё сильнее, даже кресло скрипнуло. Уилфред хихикнул и тут же проглотил случайно вырвавшийся смешок.
— Выпей это, — Эйнар указал девушке в сторону кубка. Ивенн в изумлении и испуге посмотрела сначала на него, потом — на правителя.
— Пей, — сурово повторил лорд Мансфилд. — Если боишься, что я хочу тебя отравить, то можешь быть спокойна, ты мне нужна живой. А пока тебе нужно восстановить силы.
Девушка робко взяла предложенный кубок, закрыла глаза и сделала глоток. На вкус напиток оказался тоже довольно приятным, немного кислым, с лёгким ароматом яблок. По телу тут же разлилось приятное тепло, и после нескольких глотков Ивенн уже чувствовала, что силы возвращаются к ней, а мысли перестают бешено метаться, успокаиваются. Страх перед почти незнакомыми людьми тоже мало-помалу рассеивался.
— Не хочешь спросить, кто мы такие и что мы вообще затеяли? — правитель чуть заметно улыбнулся краем губ, но девушка не ответила на его улыбку.
— Мне кажется, я уже не вольна ни в своих решениях, ни в своей судьбе, ни даже в своей жизни, — ответила она, пожав плечами. — Какая разница, кто и как меня убьёт? Несколько дней назад это уже пытались сделать какие-то лесные разбойники, но они не знали моего имени. Вы же хотите узнать меня, зачем?
— Ну-ну, полегче, — дождавшись, пока собеседница допьёт, хозяин щёлкнул пальцами, и серебряный кубок растворился в облаке Тьмы. — Ты ещё слишком юна, чтобы отказываться от жизни, пускай даже здесь.
Ивенн вдруг вспыхнула, вскочила, едва не опрокинув кресло.
— Чего вы все от меня хотите? Зачем привезли сюда? Говорят, что меня ищут в Кейне, Йоханн рассказывал, что нашли меня воины из Халлы и просили вернуть после того, как я встану на ноги, зачем?
Хозяин замка вздохнул, откинулся на спинку кресла. Уилфред с трудом сдерживал смех: забавная всё-таки девчонка, хоть и боится их обоих, а всё ж пытается сопротивляться, хотя, верно, понимает, что против правителя шансы у неё невелики.