Вокруг мертвецов витали чёрные дымчатые тени, точно такие же, какие окружали лорда Эйнара, когда он о чём-то думал тогда, на тракте. Вероятно, они чувствовали людей и приближение смерти и кружили над телами погибших, сброшенными в эту заднюю клеть, насквозь промёрзшую. Откуда-то из глубины её снова раздался то ли стон, то ли вздох. Кто-то был ещё жив, но Ивенн от страха, сковавшего её, не могла даже двинуться с места, не говоря уже о том, чтобы снова пройти между ними и проверить, не нужна ли кому-либо помощь.
Чёрные расплывчатые силуэты, очевидно, могли чувствовать не только мёртвых, но и живых, и стоило Ивенн слегка пошевелиться, как несколько теней ринулись к ней. Из пустоты дохнуло холодом. Девушка сжалась, закрыла лицо руками. Тени окружили её, как тогда, на тракте — правителя, но, в отличие от него, она не могла справиться с ними. Тёмная густая дымка коснулась ладоней. Отчётливо повеяло смертью, чем-то нездешним, чужим. Внезапно в дымке мелькнули искажённые Тьмой человеческие черты — показались на мгновение и снова растворились, но перепуганной девушке хватило и этого. Сдавленно вскрикнув, она сползла по стене вниз, подтянула колени к себе, словно прячась. Тени будто только этого и ждали: чёрная дымка тумана плотным покрывалом окружила её, не давая вздохнуть.
Вдруг сквозь кромешную тишину прорвались шаги, скрип двери, чьи-то знакомые голоса, глухой стук чего-то упавшего. Откуда-то издалека потянулись серебристые нити Света — и чёрные тени с едва слышным шелестом понеслись врассыпную. Свет становился всё ярче и ярче, Ивенн зажмурилась. Когда он ненароком коснулся её вытянутых вперёд рук, она снова вскрикнула.
— Никому не двигаться! — вдруг раздался знакомый до боли голос, ледяной и спокойный даже в минуту опасности. — Я нашёл её.
А потом грязный дощатый пол чуть заметно прогнулся под тяжёлыми сапогами, подбитыми железом, кто-то поднял Ивенн на руки и вынес из тесной, душной клети на воздух, подстелил плащ, осторожно опустил на землю.
— Дыши, — приказал всё тот же ровный и спокойный голос. Девушка послушно вздохнула. — Глубже!
Свежий морозный воздух ледяными иглами впился в лёгкие, но вместе с ним пришла невероятная лёгкость. Предметы перед затуманенным взглядом перестали расплываться, и Ивенн увидела Эйнара. Он сидел напротив и придерживал её за плечи.
— Мы потеряли тебя. Зачем ты туда полезла?
— Я… за вами… — растерянно прошептала Ивенн, краснея. — Простите, что заставила волноваться. Вам не следовало брать меня сюда.
— Что мне следовало делать, а что — нет, буду решать я, — неожиданно жёстко ответил правитель. — Посиди здесь, приди в себя. Тьма всегда даёт уроки слабым и неопытным.
Он поднялся и хотел было идти, но Ивенн окликнула его.
— Постойте!.. Там кто-то остался. Живой. Ему нужна помощь. Я слышала…
Лорд Мансфилд слегка кивнул и, сделав знак двоим воинам, направился обратно в полуразрушенный дом. Те последовали за ним, Ивенн проводила их взглядом и со вздохом прислонилась к бревенчатой стене. Зимний холодный свет слепил глаза.
Эйнар шёл быстро, не оглядываясь. Тени покорно расступались перед ним, скользили прочь. Двое его спутников, Бьорн и лучник Ольф, шли чуть позади, отмахивались от них, стараясь не касаться. Правитель толкнул дверь, вызвал Свет, пустил горящий серебристый шар вперёд и вошёл в клеть. Ничто не дрогнуло в его лице, тогда как оба парня синхронно сморщились и зажали носы. Эйнар медленно пошёл вперёд, переступая через изуродованные тела, присматриваясь, прислушиваясь. Наконец он обернулся и махнул рукой своим спутникам: сюда, мол. Превозмогая отвращение, они подошли. На полу, у самых ног правителя, лежал человек, не старый ещё мужчина. Он был без сознания, но жизнь ещё теплилась в нём.
— Вынесите его отсюда, — приказал Эйнар. Воины без лишних вопросов подняли пострадавшего и направились к выходу.
На улице, у разбитого крыльца, раненого уложили на чей-то заблаговременно подстеленный плащ. Члены отряда столпились вокруг него и Эйнара; правитель опустился на одно колено, засучил рукава чёрной рубахи и закрыл глаза, призывая Тьму. Чёрное дымчатое облако окутало его руки, потянулось к рваным ранам мужчины. Эйнар осторожно прикоснулся к самой глубокой. Из-за его плеча Ивенн увидела, как обожжённая кожа медленно стягивается, кровь исчезает, будто и не было ничего. По короткому приказанию раненого осторожно поворачивали, придерживали. Изредка с его запёкшихся губ слетал едва слышный стон.
Вдруг позади, среди воинов, послышались звуки борьбы, ругательства, задыхающийся хрип. Эйнар едва успел закончить, почти сразу же вскочил, стряхнул Тьму с ладоней и обернулся. Уилфред и Ольф удерживали какого-то бродягу в грязных лохмотьях. Лицо его было затянуто давно не бритой щетиной, уже превратившейся в копну чёрных спутанных волос, глаза неясного цвета безумно сверкали из-под косматых нависших бровей, губы дёргались, как при лихорадке, в уголке их показалась пена. Если бы двое сильных воинов не скрутили его, он бы бросился на правителя: подле сапога с загнутым носом на снегу поблёскивало лезвие с костяной рукояткой.
— Так, — протянул лорд Эйнар, неспешно развернувшись и подойдя ко всем троим с лёгкой недоброй улыбкой. — А вот и виновник торжества отыскался.
Лицо бродяги исказило злобой. Он плюнул правителю под ноги. Ольф и Уилфред с силой толкнули его на землю, и он упал на колени, как подкошенный. Эйнар поднял с земли нож, прижал лезвие к подбородку незнакомца, приподнял его голову.
— Сам расскажешь, что здесь произошло, или ещё раз Тьму испробовать хочешь?
— Твари вы, — коротко и зло выплюнул тот. — И ты… ты — один из них. Строишь из себя защитника. А сам-то!.. — он помолчал немного, тяжело дыша, и, оглядев столпившихся вокруг воинов, добавил громче: — Не слушайте его! Он не наш! Не человек!
Ольф ударил пленника сапогом в спину, и он со сдавленным вздохом сунулся вперёд. Эйнар брезгливо отступил на шаг.
— Следи за языком, — холодно процедил он. — Приказы здесь отдаю я. Последний раз спрашиваю: сам расскажешь, что здесь было?
Бродяга зарычал, рванулся вперёд, нечеловеческим усилием вырвался от державших его и кинулся на Эйнара. Однако тот невозмутимо перехватил его запястья, слегка толкнул назад и швырнул на землю, а сам встал на одно колено, не отпуская его.
— Держите, — коротко приказал лорд Мансфилд. Уилфред и Альвис, тот самый парень с волосами цвета пшеницы, которого подпускал к себе конь правителя, прижали пленника к земле с обеих сторон. Эйнар прикрыл глаза, сжал виски бродяги. Тьма молнией выстрелила из-под его ладоней, ударила прямо в лицо пленнику. Тот вдруг дико закричал, взвыл, дёрнулся в железных тисках сильных рук, начал вьюном извиваться в снегу, поднимая белоснежную пыль. Ивенн испуганно охнула, зажала себе рот ладонями, но не смогла отвести глаз от этого зрелища. Через некоторое время ужасный крик сорвался на визг, отчего окружающие невольно поморщились, а потом перешёл в едва слышные, сдавленные стоны и вовсе затих. На земле, прямо перед ним, сгустилось облако Тьмы, соединилось в ровную гладкую поверхность. Ивенн не без страха узнала зеркало, которое показало ей правителя и Уилфреда впервые.
22. Проводник
В зеркале Тьмы отразились не люди, стоявшие вокруг, как и следовало ожидать. Сначала там замелькали какие-то тени, потом появилась деревенька, ещё не обгоревшая, занесённая тонким слоем снега. У колодца, расположенного в самом центре, мелькнула огненно-чёрная сфера, начала расширяться, увеличиваться и, наконец, выплюнула огромную тёмную тень, принявшую человеческие очертания. Картинки сменяли друг друга так быстро, что сам правитель и все остальные едва успевали рассмотреть их. В хороводе пляшущих теней нельзя было ничего опознать точно: это был огромный клубок Тьмы, в котором изредка проявлялись то крылья, то длинные скрюченные пальцы, то сверкающие красные глаза.