— Господин Лерт! — воскликнул он радушно, точно увидел старого знакомого, и Хольд снова восхитился манерами жителей Империи: у всех без исключения была потрясающая память на имена и лица. — Чем имею честь?
— Доброго утра, магистр, — Хольд склонился до земли. — Его светлость император Август ждёт меня, я приехал из Кейне со срочными новостями.
— Я провожу вас, господин Лерт, — Риоццо сделал приглашающий жест рукой и, дождавшись, пока Хольд поднимется, поднялся сам.
Обстановка внутри дворца Реджетто была Хольду привычна и казалась гораздо приятнее той, которая царила в Совете северного княжества. Здесь в каждой мраморной ступени, в каждом золотом украшении на стене светилось богатство и ощущение власти, из высоких узких окон виднелся далёкий город, дворец стоял на пологом холме, что ещё сильнее выделяло его из остальных строений.
Хольд шёл по знакомым коридорам и лестницам. Утро было ещё очень ранним, солнце едва встало, и идущим в покои императора людям почтительно кланялись все, кто встречался им на пути. В Кейне поклоны не были обязательным правилом, хотя многие делали это из вежливости и уважения, а здесь церемония приветствия была, действительно, целой церемонией.
У высоких резных дверей кондотьер остановился, с лёгким кивком головы отворил двери перед Хольдом.
— А теперь разрешите откланяться, господин Лерт, — промолвил он, и двери закрылись за спиной у Хольда.
Он оказался в просторном помещении с высокими сводчатыми потолками. Кессонированные своды, казалось, отражают солнечный свет и рассеивают его по гладкому начищенному полу ровными квадратами. В зале было прохладно, пахло восточными благовониями — миррой, ладаном, амбером. Хольд слегка принюхался: ноток сандала в воздухе не чувствовалось, значит, светлейшей госпожи в покоях не было. Император сидел спиной к нему в низком широком кресле с резной спинкой из красного дерева и что-то читал. Едва заслышав шаги посетителя, он поднялся, лёгкая тень довольной улыбки мелькнула по его красивому изнеженному лицу.
Хольд поспешил почтительно поклониться и смог рассмотреть императора Августа получше, распрямившись. В Империи он не был давно, однако минувшие солнцевороты едва ли сильно изменили светлейшего. Он казался всё так же сух и спокоен, загорелое лицо не было испещрено морщинами, холодные, равнодушные чёрные глаза смотрели из-под коротких густых ресниц без интереса. На гладко выбритых щеках и подбородке кое-где виднелись маленькие, едва заметные царапины от лезвия, но в остальном Август Аллий выглядел, как и всегда, безупречно.
— Ты так давно у нас не был, — негромко произнёс он, подойдя к нежданному гостю и смерив его осторожным, пронзительным взглядом. — Что привело тебя? Неужто… перемирие? Просьба? Попытка…
— Подождите, ваша светлость. Ни просьбы, ни приказы, ни что угодно ещё не заставит меня мчаться в такую даль за столь короткое время. За мной может быть погоня, но я сделал то, что обещал вам.
Император заметно оживился, приподнял густые тёмные брови, уголки губ его чуть потянулись кверху.
— Что?
— Письма лорда Эйнара, — ответил Хольд с торжественными нотками в голосе, словно любуясь произведённым эффектом. — Девчонка, которую я превратил в ту, что нужна была Киту и всем остальным, принесла мне их без лишних вопросов. Правда, с улицы я услышал, что сын Кита застал её за этим, но это уже не моё дело.
— Не жалко тебе девчонку? — Август усмехнулся, развернул кресло, сел, принял из рук Хольда привезённые письма в серых конвертах с чёрной печатью. — Её теперь серьёзно накажут.
— Отец Совета — тряпка, — сплюнул Хольд. — Пальцем её не тронет, пожалеет, свалит всё на меня, негодяя. Она же слушалась, — саркастично протянул он, — исполняла всего лишь приказ, подверглась угрозе… Вы не знаете Кита, ваша светлость, поэтому не можете оценить сложившееся положение.
Но Август его уже слушал вполуха: он был погружён в чтение.
Пока он задумчиво водил взглядом по бумаге, исписанной аккуратным крупным почерком правителя Эйнара, Хольд осматривался. Уже не в первый раз за несколько дней закрадывалась мысль о том, что давно пора переложить все эти перебежки, поездки и мелкие исполнения на кого-нибудь другого, на человека помельче, вроде магистра Дамира, который лишь благодаря его письму остался живым и свободным. Однако приказ императора есть приказ, и Хольд не мог ослушаться.
— Ты сделал всё правильно и даже очень хорошо, — сказал наконец император после долгого молчания. — Правда, мне придётся снова просить тебя и некоторых своих людей об одной услуге. В Землях Тумана, особенно в Вендане, нет ни одного человека, который был бы нашими глазами и ушами.
— Вы хотите отправить шпионов, ваша светлость? — спросил Хольд со смехом.
— Нет, — Август поморщился, как от крепкой настойки. — Наоборот, хочу убрать с дороги одного шпиона. Не совсем шпиона, вернее… Человека, который знает слишком много, хоть и молчит.
— Леди Регина?
— Да.
Повисло напряжённое молчание. Хольд хрустнул суставами пальцев, прошёлся до окна и обратно, остановился за спинкой кресла. Август вертел в руках письма, меланхолично ломая печать.
— Может быть, можно как-то обойтись без убийства? — неловко спросил Хольд наконец. — Всё-таки я не хочу рисковать своей шкурой из-за какой-то девчонки.
Август коротко рассмеялся злым, хриплым смехом.
— Ошибаешься, — прошептал он, жестом приказав Хольду наклониться поближе. — Не из-за какой-то. Нет никого, кто был бы ближе и дороже правителю, чем его сестрёнка-полукровка. Я не знаю, как он говорит с ней, но она рассказывает ему обо всём, чего не знает он сам. К тому же её любят при дворе, она хоть и немая, а всё же чем-то сумела им понравиться. Так вот, убрав эту выскочку, уберём и все остальные возможные загвоздки…
Хольд переплёл пальцы замком, снова прошёлся взад-вперёд. Одна только мысль об этом пугала. Нет, никаких чувств к сестре правителя Земель Тумана он не испытывал, но всё-таки её вины не было ни в чём: ни в непосредственной близости к лорду Эйнару, ни в любви подданных, ни в расположении старших и тех, кто был у власти.
— Я не смогу, — наконец негромко промолвил Хольд. — Меня знают, как её любимого. И мне кажется, она любит меня по-настоящему. Чувства женщины…
— Чувства бывают обманчивы, да и тебе ли говорить о них, — вкрадчиво произнёс светлейший. — Это твой долг, а любовь приходит и уходит. Я бы дал тебе за это некоторые привилегии при дворе, но, боюсь, ты не справишься…
Это прозвучало надменно и издевательски. Хольд не привык слышать такой тон в свой адрес, да и, к тому же, сравнивая благосклонность императора и наивную любовь какой-то девчонки-полукровки, он склонялся к первому.
— Нет! Я согласен.
— Лорд Эйнар великодушно, хоть и не очень дальновидно согласился прислать своих людей на последние переговоры. Очень благородно с его стороны давать нам такой шанс. Правда, до меня дошли сведения, что будут выдвинуты серьёзные условия, не хотелось бы рисковать. Если они будут слишком неоднозначны, я вынужден буду отправить в Земли Тумана свой отряд.
— Я поеду, — бросил Хольд скорее утвердительно, нежели вопросительно. — Когда?
— Послы будут здесь с часу на час, — император поднялся, нервно переплёл пальцы замком перед собою, прошёлся до окна: рассвет уже окрасил верхушки стройных кипарисов, позолотил блестящие черепицы домов, лужи, подмёрзшие за ночь. — Будет хорошо, если ты останешься и послушаешь наш разговор. Витторио Дени тоже будет здесь, он хорошо знает онхён и сможет переводить в случае чего.