Светлейший позвонил в колокольчик, лежавший тут же на столе. Бесшумной тенью в дверях появился слуга с золотым подносом, уставленным всякого рода снедью и яствами, которыми славился только Дартшильд: здесь был и высокий сосуд с крепким вином, и свежий виноград, и местные сладости, те самые, тонкие листочки с крайне необычным вкусом, напоминающим кислые яблоки. Слуга разлил вино по бокалам, разложил угощение на такие же узорчатые золотые блюда, с поклоном поставил перед императором и его гостем и так же безмолвно удалился. Хольд и Август говорили ещё долго: о прошедшем столкновении с Кейне, весьма неудачном для Империи, о грядущей войне, о магии Тьмы, которая проявлялась у императора всё чаще, и он уже не мог контролировать её вспышки. Случалось, что ему становилось плохо прямо на заседаниях совета, и тогда ему приходилось как можно быстрее отлучаться без сопровождения, что было при дворе тоже достаточно опасно.
У Хольда Тьма не проявлялась. Он заключил договор с духом Нави гораздо позже, нежели это сделал император, и время на спасение у него ещё было. Сила и магия тех людей и хранителей, которые попадали под лезвие его меча или клинка, переходили к нему и подпитывали утраченную энергию. Ему было проще, чем светлейшему: Хольд был воин, один из старших советников в Кейне, в тех же стычках с противниками он мог убивать, тем самым восполняя утраченную силу и магию. Императору же приходилось терпеть всплески магии Тьмы в себе и сопротивляться ей из последних сил.
— Но самое главное, ваша светлость, — Хольд снова положил на низкий стол перед императором три конверта с чёрной печатью, — не столько письма о союзе, сколько личное послание Отцу Совета. В дороге я прочёл: достаточно интересно. Правитель пишет, что на союз он согласен без всяких обязательств, кроме разве что взаимной военной и мирной поддержки, но это, думаю, обязательное условие для любого мира. Девушка, которую мы подменили, сейчас у него. Ей дали новое имя, помогли вспомнить жизнь в Яви, людей, с которыми её связывает хоть что-то, и сейчас лорд Эйнар ждёт, пока она будет готова обучаться Тьме. Знаю по себе, это достаточно долго, несколько лун нужно только на подготовку…
— Превосходно! — перебил его император. — Пока она ничего не умеет самостоятельно, с ней справиться будет проще простого. Она не защищена ни от ядов, ни от падений, ни от прочих случайностей.
Хольд задумчиво потёр виски двумя пальцами.
— Её-то зачем?
— Да пойми ты, если маг научит её пользоваться Тьмой, она и станет той самой, кто сможет закрыть врата в Навь. Тогда всем нам здесь конец, и мне, и тебе, и таким, как мы!
Император поднялся, но не успел даже пройтись по привычке: громкий стук в дверь прервал затянувшуюся беседу. Время за разговорами пролетело незаметно, солнце поднялось уже высоко, заглянуло в окна дворца, протянулось тонкими золотистыми лучами сквозь богатые покои императора. Здесь, в Дартшильде, даже оно светило иначе, чем где бы то ни было, Хольд любил Империю не только как родину, но и как отдельное местечко. Грязь, дворцовые сплетни и интриги Сайфада его не касались, он появлялся при дворе не часто, но с каждым его появлением во дворце что-то обязательно менялось.
— Отряд из личной гвардии правителя Земель Тумана, Западного края и Весенних островов, — доложил слуга с поклоном. — Покорнейше просят принять…
— Покорнейше, — с нотками иронии в голосе заметил Август. — Идём, послушаешь, что там у них в землях происходит, а потом с некоторыми моими людьми догонишь их на тракте. Мне нужны свои в окружении Эйнара.
В зале церемоний было непривычно тихо. Отряд лучших гвардейцев лорда Эйнара, семь человек во главе с молодым комендантом Южной крепости, ждали появления императора и его спутников. Август вскоре появился в сопровождении Хольда, Витторио и магистра Руане. Сильвестру не раз выпадала честь присутствовать на подобных переговорах, и он всегда слушал и запоминал внимательнее кого бы то ни было. Через минуту-другую, вслед за Августом, в зал вошла императрица, окружённая несколькими своими личными служанками. Все глаза посмотрели в её сторону, но она, почувствовав на себе чужие пристальные взгляды, опустила вуаль.
— Благодарность всем ветрам, что вы добрались благополучно, — император занял трон, небрежным жестом поправил золотой венец и оглядел послов Эйнара. По большей части это были молодые люди, которые, тем не менее, успели заслужить его благосклонность и относительное доверие. Командир сделал шаг вперёд и поклонился по западному обычаю, отставив одну ногу чуть назад и приложив правую руку к груди.
— Спасибо, ваша светлость. Меня зовут Уилфред Йонсенн, я комендант Южной крепости в Землях Тумана и по совместительству поверенный лорда Эйнара.
— Насколько я понял его последнее отправленное письмо, на мирный договор без обязательств он не готов?
— Ваша светлость, обязательств как таковых нет, но есть несколько требований для скрепления союза. Альвис?
Молодой человек, стоявший по правую руку Уилфреда, подал ему свиток. Тот развернул и вслух зачитал текст. В переплетении долгих почтительных приветствий, соблюдения традиций и прощания император уловил три важных момента, вернее говоря, три требования правителя Западного края.
— Верно я понимаю, милорд Уилфред, что лорд Эйнар хочет, чтобы мы отказались от всяческих притязаний на Кейне, переизбрали асикрита или назначили кого-то вместо господина Витторио Дени без выборов и отдали вам того парня, жреца Сварога?
— Точно, ваша светлость, — поклонился Уилфред. И тут же почувствовал на себе пристальный, пронзительный взор жгучих чёрных глаз асикрита. Витторио стоял обеими ногами возле трона достаточно крепко, чтобы так просто распрощаться со своим прочным и укрепившимся со временем положением. Да, ненависть к молодому поверенному Эйнара, на сей раз запрятанная глубоко, шевельнулась колючей веткой терновника и ощутимо уколола где-то под сердцем. Витторио нахмурился, едва речь зашла о нём, но не подал виду, что встревожен словами чужаков.
Ненависть его к коменданту Южной крепости была взаимна. Когда-то давно, пока ещё оба были живы, Витторио уже заключил договор с Тьмой. Разглашать подобные договоры нельзя, и поэтому о его внутренней Тьме никто не знал. В ходе одного из набегов на северные острова он понял, что сила и магия заканчиваются, а до конца сражения ещё слишком далеко, к тому же под его твёрдой рукой была целая сотня воинов. Будучи не в силах больше ждать, пока Тьма вырвется наружу, он позволил своим людям наброситься, точно стая голодных гиен, на деревеньку, попавшуюся им на пути.
Убитых и раненых было в той стычке много, пленных — ещё больше, и среди них были женщины, дети. Витторио ясно помнил: маленькая светловолосая и синеглазая девчонка солнцеворотов десяти от покрова, которая могла бы стать отличной послушной служанкой со смазливой мордашкой — за одну её миловидность могли дать горсть золотых, — сопротивлялась так яростно, что на его руке где-то до сих пор можно было отыскать следы зубов. Так некстати подвернулся под руку старший брат, пытавшийся защитить её, и Витторио ничего не оставалось, кроме как бросить девчонку и опустить оружие. Но этот шаг оказался весьма некстати: девчонка сбежала, он сам растерялся: то ли ловить её, то ли защищаться самому, и с её братом они сцепились не на жизнь, а на смерть. В ближнем бою Витторио, выходцу Востока, не было равных, простой деревенский парень, подобному не обученный, не продержался в поединке и нескольких минут. Но и у самого Витторио был повод ненавидеть Уилфреда, и этот повод казался куда проще: после того, как однажды армию Империи просто не приняли по его милости. Для посольства всегда есть определённое время, но в это самое назначенное время ближайший друг и помощник лорда Эйнара утверждает, что принять послов возможности никакой нет… Их вежливо попросили покинуть пределы города, но из-за этого император не смог поговорить с правителем Земель Тумана.
Тем временем император, наконец, дочитал свиток. Витторио подметил перемену: он слегка изменился в лице, нахмурился, посуровел, даже немного побледнел. Уилфред Йонсенн, поверенный Эйнара, стоял молча и ждал его ответа. Витторио старался разглядеть его незаметно и видел, как сильно изменился с того времени обыкновенный парень — превратился в настоящего командира, спокойного, рассудительного и хладнокровного.