Однако опасение не подтвердилось. Через довольно небольшой промежуток времени к центральному отряду примчался второй посыльный от шедшего сзади дозора.
— Нет оснований беспокоиться, милорд, — он осадил разгорячённого коня, подъехав поближе к отряду. — Это не погоня, это отряд лучших воинов императора во главе с его посланником, Хольдом. Это тот самый, который встречал нас в зале церемоний.
— Что им нужно?
— Скоро узнаем…
30. По дороге в Вендан
Уилфред отдал приказ своим остановиться и сойти на обочину дороги. Отряд из шести человек во главе с северянином вскоре догнал их; предводитель, не спешиваясь, протянул Уилфреду руку.
— Хольд Лерт, — отрекомендовался он, коротко кивнув. — Мы имели честь познакомиться с вами несколькими часами ранее.
— Что ж, рад, что император принял решение, — натянуто улыбнулся Уилфред.
— Боюсь, вы неправы, — Хольд качнул головой. — Мы посланы в Вендан вместе с вами, чтобы разрешить этот вопрос, по поводу переизбрания асикрита. Обыкновенно подобная церемония происходит раз в семь солнцеворотов, должно произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы её перенесли. К тому же господина Витторио Дени выбирают уже второй раз подряд, думаю, у народа нет оснований…
— Мне всё равно, — перебил его комендант. — Раз уж такова воля императора, поезжайте с нами. На время дороги и вашего пребывания в столице — негласное перемирие.
Не дожидаясь ответа, Уилфред развернул коня и, пришпорив его, умчался вперёд. Никто из отряда не задал вопросов насчёт неожиданных спутников, только Альвис, подъехав к предводителю поближе, кивком головы указал ему на Иттрика, который окончательно уснул, опустив голову на заплетённую в косички рыжую гриву своей лошадки. Уилфред усмехнулся.
— Ладно, заедем на первый постоялый двор, он должен быть на развилке тракта. Разбуди его, скажи, что скоро приедем к ночлегу.
Он не ошибся: меньше, чем через пару часов показалась развилка. Одна дорога, поровнее и пошире, уходила к горному перевалу, другая сворачивала в сторону Халлы, к лесу. Увидев, как много людей и лошадей придётся размещать на ночь, хозяин постоялого двора даже изумился: давно в забытом всеми ветрами трактире не появлялись отряды из Империи или, тем более, из Земель Тумана.
Предводители обоих отрядов не отказались от горячего ужина, хозяин с супругой поняли, что это отличный шанс подзаработать — воины были однозначно зажиточными людьми и в вознаграждении не отказали. Места хватило всем, правда, кому-то выпало спать на полу, но хозяева возместили такое неудобство пуховыми перинами и стёгаными ватными одеялами. Уставшие после долгой дороги и нелёгких переговоров, все довольно быстро заснули.
Хольду же было совсем не до сна. Если их приняли в отряде Западного края, то это не значит, что всё пройдёт и дальше так гладко, как хотелось бы. Он то и дело проверял дорожную сумку, в которой лежали переписанные ответы с обломками чёрной печатью в конверте. Заклеивая письма, он едва не позабыл о том, что в конверты вместе с посланиями принято класть осколки печати в доказательство отсутствия подделок, и теперь мысленно порадовался тому, что вовремя об этом вспомнил.
Неожиданно чьи-то шаги прошелестели в темноте, а потом горячая рука тронула плечо Хольда. Вздрогнув, он обернулся.
— Можно мне хотя бы на ночь вернуть свою внешность? — прошептал над самым ухом знакомый голос. — Ненавижу эту растительность на лице…
— Да, можете вернуть, но только до утра, — отозвался Хольд. Мгновение — и тёмная курчавая борода и такие же усы его собеседника исчезли, словно их и не было, каре-зелёные глаза потемнели и сделались чёрными, как сама Тьма, черты лица заострились и слегка вытянулись, и перед Хольдом появился асикрит Витторио Дени собственной персоной.
— Неудобно прятаться, господин Дени, правда? — заметил Хольд. — Кажется, будто вас вот-вот узнают по голосу, по движениям, вычислят. Страх — самое жестокое и всепоглощающее чувство, оно может измучить хуже самых страшных пыток и казней. Вы когда-нибудь боялись?
— Охота потрепаться о пустяках? — сверкнул глазами Витторио. — Ступай на первый пол и поболтай со стариком-трактирщиком, раз так неймётся. У меня дело, между прочим. Добейся того, чтобы Эйнар тебе поверил. Именно тебе, потому что, уверен, Отец Совета из Кейне не круглый дурак и отправил гонца в Земли Тумана сразу же, едва пришли вести о том, что тебя не отыскали. Не знаю, кому поверят скорее: тебе, у которого есть его личные печати и ответы на письма, или какому-нибудь парню, который едва умеет читать и писать, но будь осторожен. Я знаю Эйнара, знаю, что он слишком непрост для такого обмана, и знаю его вездесущую сестрёнку…
— А вы знаете, господин Дени, что его светлость император Август заставил меня убить леди Регину?
— Тьма говорит в нём, — по загорелому лицу асикрита, достаточно немолодому, но всё ещё красивому, промелькнула тень. — Меня за этим и послали в Земли Тумана. В некоторой степени…
— Как скажете, только и сами будьте осторожны, — согласился Хольд. В словах Витторио была доля правды. — Кого оставили в Империи на вашем месте? Кого превратили в вас?
— Сильвестру придётся временно примерить на себя обязанности асикрита, — Витторио задумчиво взъерошил копну чёрных кудрей. — Как только наше дело завершится, я вернусь обратно, и всё встанет на свои места.
* * *
Иттрик проснулся от неожиданно резкой, стреляющей боли в правом виске. Откашлялся, резко сел на постели, приложил к виску несколько пальцев, стараясь заглушить её, но безуспешно: он помнил, что это нужно лишь перетерпеть. На белой простыни яркими пятнами отпечатались несколько капель крови; он запрокинул голову и зажал нос двумя пальцами. Такие пробуждения не повторялись уже достаточно давно, и юноша уже некоторое время думал, что покровитель отказался от него, словно решив, что он сам забыл о молитвах и беседах с ним. Тут же вспомнилось, что где-то на первом полу трактира он видел небольшой домашний пантеон идолов. Спрашивать позволения у хозяев было ещё слишком рано, и, решив, что за обыкновенную молитву всё равно ничего не будет, он натянул рубаху, бросил на плечи серую стёганую куртку, сунул ноги в сапоги и осторожно, на цыпочках, чтобы не перебудить остальных, выбрался из горницы.
Тусклое зимнее солнце пробилось сквозь помутневшее окошко и распласталось на дощатом полу светлым пятном. Предрассветная прохлада лёгким сквозняком забралась под одежду, прикоснулась к лицу и шее холодными ладонями. Иттрик попытался вытереть кровь рукавом, но только сильнее размазал, бросил эту затею и всё так же осторожно спустился вниз. Домашний пантеон обыкновенно располагался либо в главной горнице, либо в задней. В трактирах чаще всего он был скрыт от посторонних глаз. На постоялом дворе стояла тишина. Из некоторых горниц слышалось сонное похрапывание гостей. В тёмных коридорах приятно пахло тающим воском, углём и сушёными яблоками. Откуда-то с улицы доносился глухой стук топора — очевидно, хозяин или кто-то из его помощников уже не спали.
Иттрик вышел на улицу и закутался в куртку поплотнее: всё-таки до Сайфада было теперь достаточно далеко, а чем ближе к Вендану, тем сильнее портилась погода. Он не ошибся: хозяин с сынишкой, мальчиком солнцеворотов двенадцати от покрова, кололи дрова и складывали их в поленницу. Он хотел было не обращать на себя внимание и тихонько уйти, но очередной приступ кашля выдал его. Хозяин отложил топор и обернулся.
— Утро доброе, — Иттрик слегка поклонился, отдышавшись.
— Доброе-доброе, — улыбнулся мужчина. — Ты бы по морозу не шатался особо-то. Скажи Хельге, пускай шиповника согреет или малины какой, от простуды.
— Я спросить хотел… — смутился юноша. — Пантеон ведь есть у вас в доме? Идолы?
— Идолы есть… Тебе на что? Молиться? Из жрецов, что ль?
— Только никому не сказывайте, — Иттрик кивнул. Трактирщик хмыкнул удивлённо, махнул рукой — за мной, мол, — и направился в дом.