Веял теплый ветерок. Эндрю Ховард вошел в комнату невесты, чтобы проводить к уже ожидавшему ее Джордану. При виде Джил Эндрю замер, в глазах его вспыхнуло восхищение.
— У меня никогда не было дочки, — ласково сказал он, — но, если бы была, я хотел бы, чтобы она походила на вас.
Слезы любви и благодарности подступили к глазам Джил. Мать, хлопотавшая вокруг нее, расправила длинный ниспадающий шлейф ее платья, затем медленно выпрямилась.
— Мистер Ховард прав, — нежно сказала Элайн, отступив, чтобы проверить, все ли в порядке. — Ты никогда еще не была так хороша.
Платье, догадалась Джил, вот в чем причина. Платье и его чары. Она провела рукой в перчатке по лифу, отделанному венецианским кружевом и рядами мелкого жемчуга. Высокий воротник тоже был расшит жемчугом — каждая жемчужина прикреплена вручную. Подол длинной, до полу, расклешенной юбки украшали атласные банты и кружевной волан.
Эндрю Ховард снова оказался рядом с Элайн, когда священник попросил венчающихся повторить за ним брачный обет. Произнося клятву верности, Джил встретилась глазами с Джорданом. Голос ее звучал хотя и негромко, но ровно и уверенно. В устремленных на нее глазах мужа были нежность и теплота.
Волшебное подвенечное платье? В легенду эту невозможно было поверить, однако вот они стоят перед алтарем, среди родных и друзей, и клянутся в вечной любви.
— Ты такая сейчас красивая, — сказала Шелли, когда венчание закончилось. — Даже красивей, чем в тот день, когда впервые примерила платье.
— Ну, тогда у меня не было прически и я не сделала макияж.
— Нет, — возразила Шелли, сжимая ей пальцы, — не в этом дело. Просто ты тогда еще не знала Джордана. Конец — делу венец.
— Какому делу?
— Любому, — Шелли, по своему обыкновению, ушла от прямого ответа. — Тут и подвенечное платье тети Милли, и ты, и Джордан. О Джил, — прошептала она, и глаза ее наполнились слезами. — Я уверена, ты будешь счастлива.
Джил хотела бы в это верить… о, как она хотела верить! Но ее не покидал страх. Страх перед тем, что сулило им будущее.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказала Шелли, вытирая глаза. — Я любила Марка, когда выходила за него. И люблю его все больше. Но все же в глубине души иногда спрашиваю себя, сколько времени мы будем вместе. Мы такие разные.
Джил скрыла улыбку. Шелли права, они с Марком совершенно разные люди, зато прекрасно дополняют друг друга. В этом смысле они — идеальная пара.
— Я боялась, что мое неумение вести хозяйство сведет Марка с ума, и в то же время не сомневалась, что строгий порядок, которому он подчинил свою жизнь, приведет нас к разрыву. Можешь себе представить — этот человек составляет списки всех своих дел! Еще не дойдя до алтаря, я опасалась, что наш брак обречен.
— А в результате все оказалось превосходно, верно?
Шелли улыбнулась.
— Все оказалось куда легче… благодаря любви. Любовь все преображает. То, что выглядело трудным, в действительности не требует усилий. Пройдет несколько месяцев, и ты поймешь, что я имею в виду.
Увы, Джил не разделяла оптимизма подруги. Хорошо, конечно, что у Шелли и Марка все сложилось так счастливо, но мало надежды на то, что их с Джорданом ждет такое же счастье.
— Когда призадумаешься над этим, — продолжала Шелли, — перестаешь так сильно удивляться. Возьми, к примеру, тетю Милли и дядю Джона. У нее высшее образование, и она идеалистка, а дядя Джон, что и говорить, был прозаической натурой, простой механик, хорошо если окончил начальную школу. А как он ею гордился! Он любил ее до конца своих дней.
— Марк тоже будет любить тебя всю жизнь, — сказала Джил, поглаживая атлас подвенечного платья.
— Джордан любит тебя не меньше. У Джил дрогнуло сердце. Вдруг она с какой-то особой остротой осознала, что Джордан ее по-настоящему любит. Только его любовь помогла ей найти верный путь и отринуть все колебания. Помогла пренебречь слезами матери и собственными сомнениями.
Легкий изысканный ужин после венчания прошел в сердечной атмосфере. Джил познакомилась с несколькими деловыми коллегами Джордана, которые, по-видимому, были искренне рады за них, хотя и несколько удивлены. Даже Ландкуэсты пришли на прием, правда, без Сьюзи.
Когда настало время уезжать, Джил поцеловала Эндрю Ховарда в щеку и еще раз поблагодарила:
— Все было изумительно.
— Я потерял единственного сына, — напомнил он ей, и его глаза вдруг сделались печальными и старыми. — Многие годы я тосковал по семье. После смерти жены, да и до того, я отгородился от людей, замкнулся в своем горе и смотрел на жизнь со стороны…
— Вы несправедливы к себе, — прервала его Джил. — Ваша работа…
— Верно, верно, — согласился Ховард. — Какое-то время мне удавалось погрузиться с головой в дела моей компании. Но два года назад я понял, что отдал слишком большой кусок жизни, сражаясь со своим горем. И вскоре решил навсегда отойти от дел. — Взгляд Эндрю перебежал на стоявшую рядом Элайн; он смущенно улыбнулся. — Я думаю, еще есть время кое-что переменить, сделать следующий шаг. Как по-вашему, дорогая?
Джил тоже улыбнулась. Матери нужен как раз такой человек, как Ховард. Человек, который возвратит блеск ее глазам. Который покажет ей, что любовь не всегда сопряжена со страданием.
— Я уже забыл, что значит быть молодым, — растроганно сказал Ховард, снова переводя взгляд на Джил. — Я знаю Джордана чуть ли не с рожденья. Наблюдал, как он создает себе репутацию, и всегда восхищался его деловой хваткой. Он умеет делать дело, Джил, и делает его чертовски хорошо. Но у него не было семьи, и, пожалуй, во многом он напоминал мне меня самого. Мне не давала покоя мысль о том, что с годами он может разочароваться в жизни. Я хочу, чтобы он избежал моих ошибок.
Забавно. Всего несколько часов назад мать сказала ей фактически те же слова.
— Есть ошибки, без которых нельзя обойтись, — ласково возразила Ховарду Джил. — Похоже, что другого способа чему-нибудь научиться у нас нет, хоть это и мучительно.
— Умница вы моя, — сказал Ховард, посмеиваясь. — В такие юные годы так все понимать!
— Я люблю Джордана… — Почему-то для Джил было важно, чтобы Эндрю Ховард это знал. — Не уверена, что моя любовь что-нибудь изменит в его жизни, но…
— Вот тут вы ошибаетесь. Любовь изменит его самого. Для любви нет ничего невозможного.
— Почему вы так уверены, что я повлияю на его жизнь? Я стала его женой, потому что люблю его, но не жду никаких перемен.
— А я жду. Пройдет какое-то время, и сами убедитесь.
— Откуда вы знаете?
Лицо Эндрю Ховарда медленно озарилось улыбкой, все черты преобразились, засияли глаза, разгладились складки у рта.
— Потому, деточка, — сказал он, сжимая ладонями ее руку, — потому, что в свое время любовь преобразила мою жизнь, и, надеюсь, это случится снова. — Ховард опять взглянул на миссис Моррисон, и Джил, наклонившись, во второй раз поцеловала его.
— Желаю удачи, — шепнула она.
— Джил, — подходя к ним, позвал ее Джордан. — Ты готова?
Джил взглянула на мужа — он был ее мужем уже целых два часа — и кивнула. Джордан спрашивал ее об отъезде в свадебное путешествие, а она… она имела в виду их будущую совместную жизнь.
— Ммм… — протянула Джил, когда утренняя заря проникла в их номер. Закинув руки за голову, она сладко зевнула.
— Доброе утро, женушка, — сказал Джордан, целуя ее в ухо.
— Доброе утро, муженек.
— Ты хорошо спала?
Все еще не открывая глаз, Джил кивнула.
— Я тоже.
— Я была без сил.
— Чему тут удивляться?
Хотя глаза Джил все еще были закрыты, она знала, что Джордан улыбается. Ее знакомство с физической стороной любви было удивительным, неправдоподобным. Джордан оказался терпеливым и нежным любовником. Сперва Джил, понятное дело, робела и стеснялась, но он так ласково ее ободрял, что она успокоилась.