Когда далекий краешек моря накалился добела, «Диана» была уже далеко от берега. Капитан приказал сушить весла, снять тельняшки и повязать их на головы тюрбанами.
Море еще не проснулось. Оно дышало медленно и глубоко, то приподнимая, то опуская «Диану» на своей широченной груди.
— А как быть с ним? — спросил Абраша, показывая черными глазами на Фимку.
— Спустить за борт, пусть это время поплавает, — деловито объявил Капитан.
Фимка глянул в темную воду, и ему показалось, что глубина уже обожгла его нестерпимым холодом. Он по-настоящему испугался:
— Что, за борт? Что, за борт? — пропищал он, хватаясь за банку. — Я же не умею плавать! Я же…
— Он вправду не умеет плавать, — заступился Володя. — Еще пузыри пустит, тогда что?
— Тогда пусть замрет и не дышит, — смилостивился Капитан.
Смуглый и юркий, как бычок-подкаменщик, Абраша вынул из кармана жестяную школьную ручку-вставку, маленький граненый стаканчик и лезвие безопасной бритвы. Надрезав лезвием кончик среднего пальца на левой руке, Капитан выжал несколько похожих на ягодки красной смородины капель в стопку и передал лезвие Володе. Тот заметно побледнел, прежде чем взять лезвие зачем-то погладил себя ладонями по щекам, вздохнул и тоже, надрезав палец, накапал крови в стопку. Затем Куртич и Уманов.
Капитан расправил сложенный вчетверо листок плотной бумаги и, подняв правую руку, начал читать громко, четко выговаривая каждое слово, будто на школьном сборе перед сотнями слушателей:
— Мы, комсомольцы Яков Гордиенко, Михаил Куртич, Абрам Уманов и Владимир Федорович, связанные узами дружбы и товарищества с первой школьной скамьи, сегодня, двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года, в день расставания, обещаем друг другу и клянемся…
Капитан поправил полосатый тюрбан и обвел глазами стоявших перед ним:
— Где бы ни были, не забывать друг друга… Клянемся!
— Клянемся! — дружно ответили трое, поднимая над головой кулак правой руки.
— Помогать друг другу в беде… Клянемся!
— Клянемся!
— Клянемся!
Капитан взял у Абраши ручку, макнул перо в кровь на дне стопки и начал подписывать клятву. Перо плохо слушалось. Яша несколько раз макал его в стопку. Наконец подписал и передал ручку Куртичу.
Когда все подписались, Капитан взял листок, свернул его трубочкой, вложил в черный футляр от бритвы, спрятал в карман и дал знак Володе Федоровичу. Володя вскочил на банку, сорвал с головы тельняшку, взмахнул ею, как флагом, и запел. Первый луч солнца вызолотил растрепавшуюся Володину шевелюру, залил киноварью взметнувшуюся тельняшку, и старенькая еловая шаланда показалась Фимке могучим быстрокрылым фрегатом. Он смотрел в тающую над морем утреннюю дымку и видел сияющие жемчуга в прозрачной воде, острые базальтовые скалы и сказочные, заросшие красными розами и узорчатыми пальмами берега, о которых пел Володя.
…Возвращались под парусом. Разморенные зноем, ребята сладко спали на банках, подложив кулаки под головы. Капитан молча перебирал пальцами шкоты, направляя послушную «Диану» по золотой дорожке, простеленной в море солнцем.
— Хочешь подержать? — улыбнулся он Фимке, показывая зажатые в пальцах бечевки-шкаторины.
— Не, — покачал головой Фимка. — Не умею.
— Ничего. Научишься. Будешь теперь с нами ходить вместо Миши Куртича. Будешь?
Фимка обрадовался и осмелел:
— А правда, что ты с парашютом с Больших камней прыгал?
— Кто тебе сказал? Вовка?
Фимка кивнул, головой.
— Вот звонарь! — улыбнулся Капитан. — Это он выдумал. Что я — чокнутый, со скалы прыгать. Низко, парашют не успеет раскрыться. Под воду в скафандре спускался, это — да. У нас во Дворце пионеров — водолазный кружок. Приходи. И ты научишься.
Фимка отрицательно покачал головой и отвел в сторону погрустневшие, как показалось Капитану, глаза.
— Приходи. Это же интересно, — настаивал Капитан. — Царство бога морей Посейдона…
— Нет, — вздохнул Фимка. — Меня не примут.
— Ну, что ты! Я с тобой пойду к руководителю, скажу…
— Не примут, — перебил Фимка. — У меня… легкие болят. Меня и послали сюда, к бабке, легкие морем лечить.
— Фью-ю! — присвистнул Капитан. — Тогда, верно, не примут… Только ты не переживай, друг. Будем на «Диане» по утрам ходить. По утрам, говорят, морские брызги хорошо действуют на эти самые легкие…