Стараясь пересилить шум, Гаврилов говорил громко, наклоняясь к самому уху Веденина. Но все равно слова заглушались и терялись. Веденин, вместо ответа, кинул вопросительный взгляд.
— Интересуетесь, где Власова работает?.. К ней сейчас и отправимся. Между прочим, о вашем приезде я ее не предупреждал.
Показывая дорогу, Гаврилов двинулся вперед. Шел он быстро, привычно лавируя и между станками и между тележками, увозившими готовую продукцию. В ответ на приветствия подносил руку к кепке. Иногда его нагоняли, советовались на ходу... Чувствовалось, что хотя Илья Трофимович и не работает больше в цехе, он попрежнему здесь не гость, а родной человек. Веденин, не без труда поспевая за стариком, позавидовал этой близости.
Затем, когда позади осталась тяжелая сводчатая арка, увидел Ольгу. Сначала увидел со спины — знакомый контур коренастой фигуры, синий халатик с рукавами, закатанными выше локтей, волосы, спрятанные под тугую косынку... Веденин невольно остановился. И снова над самым ухом послышался голос Гаврилова:
— А я, Константин Петрович, все думаю о вашей картине... Признаться, опасался сперва — как бы не приукрасили Ольгу, не произвели в красавицы. Однако не получилось такого. Разглядели, изнутри разглядели Ольгу!
На этот раз Веденин первым шагнул вперед. Тогда открылось лицо.
Здесь, в последнем пролете, было темнее, чем в предыдущих, но яркая лампа, висевшая над станком, резко очерчивала каждое движение.
Сняв обточенную деталь, Ольга закрепила и выверила новую заготовку, включила станок, взялась за рукоятки маховичков...
— Последние дни по-старому работает, — пояснил Гаврилов. — Теперь об этом с точностью можно сказать. Как раз вчера производили пробу.
— И что показала проба?
— Показала, что если литейщики не будут смещать литые отверстия...
Станочный шум опять заглушил слова. Но и без этих слов, видя довольную улыбку на лице Гаврилова, Веденин понял, что проба прошла удачно.
...Свиваясь тонкими и острыми спиралями, шла, набегала, обламывалась, снова наползала стружка. Сверкнула последней змейкой. Выключив станок, Ольга вынула из патрона деталь, едва уловимым движением взвесила на ладони и, опустив в ящик, потянулась за следующей заготовкой.
Продолжая пристально наблюдать, Веденин не мог не ощутить строгую раздельность и вместе с тем слитность всех движений Ольги. Плавный и сильный поворот корпуса заключался коротким нажимом руки, угол между плечом и локтем, локтем и кистью был точен и неизменен, а затем, описав такой же точный взмах, рука снимала готовую деталь.
Снова, пересиливая шум, наклонился Гаврилов:
— Дурного не скажу. Работает исправно. Однако сами видите — лишнее время теряется на подготовку.
Теперь Веденин видел и это. При всей своей слитности, работа Ольги как будто была окрашена в разные — и светлые и темные тона. Хмурым, раздраженным становилось девичье лицо, когда подходило время останавливать станок. Эта вынужденная задержка вызывала гримасу досады. Но зато, когда опять начинался рабочий, разумный ход станка, Ольга смотрела перед собой прояснившимся, повеселевшим взглядом.
Гаврилова отозвали в сторону. Прислонившись к шкафчику с инструментами, Веденин продолжал все так же неотступно следить за Ольгой.
Нет, его ожидание не было обмануто. Ольга работала именно так, как он предполагал, как подсказывалось ее характером, всей цельностью ее натуры.
Убеждаясь в этом, радостно убеждаясь в долгожданном тождестве жизни и своего полотна, Веденин не заметил, как подошел еще ближе.
Ольга подняла голову. Удивленно вскинулись брови, рука протянулась, нарушив ритм... Видя, что он обнаружен, Веденин хотел поздороваться. Но Ольга (считанные минуты оставались до конца смены), лишь коротко кивнув, вернулась к работе.
Когда же смена закончилась (удивительно тихо стало в цехе), поспешила к Веденину:
— Вот вы какой, Константин Петрович. Даже не предупредили.
— Но ведь я говорил, что хочу приехать.
— Верно, был об этом разговор, — подтвердил Семен. Он появился с другой стороны прохода, пересекавшего цех. — Я-то, Константин Петрович, издали вас еще заметил. Хотел окликнуть, но у нас такая тут музыка — не услыхали бы. Ну как, нравится наш цех?
— Хороший. Правда, могло бы быть светлее.
— Это потому, что день пасмурный, — сказала Ольга. — В другие дни светлее. И красный уголок у нас образцовый. Я бы вам показала, да там производственное совещание должно начаться.
— А я бы, так предложил, — вмешался, подойдя, Гаврилов. — Конечно, если Константин Петрович временем располагает. Предложил бы поприсутствовать на совещании.