— Ты прав, — ответил Веденин. — Но ты не понял меня. Я же предупредил, что не намерен расписываться в крушении. Не намерен. Дальше буду искать. И если найду, если найду калибр...
— Ты имеешь его!
Веденин порывисто подался вперед, точно требуя немедленного ответа.
— Имеешь! — громко повторил Голованов. — Говоришь — суровое и прекрасное время? Да, жизнь потому и прекрасна, что наши люди, советские люди, страсть и жажду вносят в свой труд. Потому и достойны большого искусства, что жизнь их велика, как никогда на земле!.. Хочешь знать, какой калибр?.. Человек. Наш человек. Все от него, и все для него!.. Не потому ли... Подумай, Константин Петрович, не потому ли отказываешься работать дальше, что этим калибром еще не овладел?
У подъезда поджидала Маша.
— Константин Петрович, он здесь.
— Кто?
— Мужчина тот самый. Вчера еще приходил. Уж такой настойчивый — на дачу пришлось отослать. А теперь воротился и не желает уходить. На лестнице дожидается... А я со двора выбежала предупредить.
Веденин строго посмотрел на взволнованную домработницу:
— Возвращайтесь и откройте дверь.
Войдя в подъезд, прислушался: ни звука. Может быть, ушел?.. Однако поднявшись на площадку второго этажа, увидел человека в сером костюме. Человек сидел на подоконнике, поза его говорила: «С места не сдвинусь, пока не дождусь!»
— Вы ко мне? — спросил Веденин.
— Константин Петрович?.. В таком случае к вам. Моя фамилия Рогов. Извините, что беспокою. Но у меня неотложное дело.
— Идемте.
Маша отворила и тотчас скрылась.
— Идемте, — повторил Веденин и провел посетителя прямо в мастерскую (солнце к этому часу ушло за крыши, предвечерняя тень затушевывала полотна).
Сев в предложенное кресло, Рогов с облегчением вздохнул:
— Убить мало вашу домработницу. Из-за нее на дачу прокатился.
Веденин промолчал. Не одобряя фантазии Маши (кто просил сообщать дачный адрес?), он не находил оправданий и этой чрезмерной настойчивости.
— Курить разрешите?
— Курите.
— Могу предложить?
— Спасибо. Не курю.
— Правильно поступаете. Никотин!
Рогов осуждающе взглянул на вынутую папиросу, но это не помешало ему с жадностью затянуться.
— Так вот, Константин Петрович, какое привело к вам дело...
Только сейчас Веденин заметил, с какой привычной простотой обращается к нему посетитель.
— Приходилось ли вам слыхать о таком городе — Крутоярске?
— Да, слыхал. Но лично мне не довелось...
— Понятно. Город молодой, недавний. От того городка, что значился на картах Российской империи, одно название сохранилось. Да и какой был городок? Село, большое купеческое село. Ну, а теперь...
Из внутреннего кармана пиджака Рогов вынул свернутую кальку. Она накрепко была перевязана шнурком, узел никак не хотел развязаться.
— Давайте-ка я попробую, — предложил Веденин.
Он все еще осуждал вторжение Рогова, но невольно отметил про себя размах его плеч, упрямый, даже чуть бодливый наклон скуластого лица, крупные пальцы мастерового.
— Ничего, ничего. Сам одолею. Можно сказать, специально для вас прихватил.
Шнурок поддался. Желтоватый лист с легким треском развернулся.
— Пожалуйста. Ознакомьтесь. Мне думается, для вас это немаловажно.
Веденин кинул недоуменный взгляд, но Рогов подтвердил свои слова кивком головы.
— В условных знаках разбираетесь? Сейчас объясню, ничего сложного!.. Итак, перед вами уже не городок, а город, краевой центр Крутоярск. В нынешней экономике Сибири занимает серьезное место. Еще бы! Разведаны и эксплуатируются богатейшие залегания ценной руды. О прежнем купеческом селе редко кто и помнит. Глядите-ка, все новые предприятия!.. Кстати, любопытно отметить, — и в кустарном деле наблюдается новизна. Резьба по дереву — давнишний крутоярский промысел. Но, посмотрите, и в этом промысле перемены.
Рогов протянул портсигар. Ветвистый орнамент на крышке был своеобразен, овальной цепью вился вокруг таежного пейзажа, пересеченного стройными фермами подвесной железной дороги.
— Правда, любопытный образец? А знаете, кто вырезал? Старый дед, лет за восемьдесят. Доводилось мне с этим дедом беседовать. Говорит, нынче по старым образцам резать грешно. Это, говорит, все равно, что людям глаза закрывать.
Веденину хотелось поближе разглядеть искусную работу резчика, но Рогов, отобрав портсигар, снова наклонился над планом города.