— Вторично встреча сорвалась? Обидно! — вздохнул сочувственно Векслер. — Что поделаешь, теперь ведь не жизнь, а сплошные темпы! Впрочем, поскольку природа не терпит пустоты, вполне законно, чтобы место Андрея Игнатьевича занял Петр Аркадьевич. Возражений не имеется?
И сел за стол, повязался салфеткой.
— Между прочим, Костенька, договоримся о дальнейшем. Ты, поди, думаешь — свалился как снег на голову, возись с ним... Нет, нет! Петр Аркадьевич растроганно принимает твое гостеприимство, но в тягость быть не собирается... Бедный Петр Аркадьевич! Нет у него в бумажнике солидного аккредитива, а потому и придется брать на абордаж здешние редакции: время летнее, отпускное — авось, найдется какой-нибудь промысел. К тому же, как уже сообщал, намерен повидаться со старыми знакомыми. Правда, и в Москве случались встречи, но все на бегу, второпях... Теперь же хочу посмотреть не спеша, так сказать — анатомическим глазом.
Отведал всего, что было на столе, аккуратно вытер губы и поднялся:
— Чего-то в дороге не спалось. То ли бессонница застарелая, то ли приятную встречу с тобой предвкушал, милый Костя... Если не посетуешь, пойду прилягу.
Ведении охотно его отпустил. Кликнул Машу, она убрала со стола, и стол придвинули назад к стене, и кресло водворили на обычное место.
Перед обедом зашла Зоя.
— Так и не ложился? А я превосходно выспалась. Хочу возвращаться с четырехчасовым.
— Почему торопишься?
— Обещала маме не задерживаться. Что передать от тебя?
— Передай... Одним словом, чтобы ни о чем не беспокоилась, что все в порядке.
— Ты правду говоришь?.. Мне вчера показалось, что это не так. Что не все в порядке.
Помолчав, Веденин сказал:
— Когда я ездил на строительство Турксиба, мне пришлось видеть, как бурили почву в песчаной, выжженной солнцем местности. Долго бурили, многие дни, и наконец показалась вода — ржавая, прогорклая. Бурили дальше. Вода стала прозрачнее, но она была еще мертва, еще не могла утолить жажду. Люди не остановились. Они очень устали, но не захотели довольствоваться тем, чего достигли. Люди дальше продолжали вгрызаться, пока не ударил фонтан ледяной и прозрачнейшей, живой воды. Эту воду пили, как вино, а ночью я слушал, как звенит на камнях молодой ручей...
— Зачем ты мне об этом рассказал? — спросила Зоя. Пристально посмотрела на отца и, прежде чем он успел ответить, протянула руку: — Давай дружить.
— Разве мы не были друзьями?
— Были. Только не так...
— А как же ты хочешь?
— По-настоящему. По-взрослому. Чтобы все знать друг о друге и помогать друг другу и чтобы ты всегда был с нами.
Веденин что-то хотел возразить, но Зоя перебила:
— Отец, не надо спорить. Я понимаю — у тебя много работы, много забот... Я маме так и объясняю, чтобы ее успокоить. Но ведь между собой мы можем говорить откровенно?.. Ты не всегда с нами. Бывает и так, что лишь приходишь на время, со стороны!
Встретились взглядом. Веденин почувствовал волнение. Обнял дочь, заглянул ей в глаза, большие, серьезные. Заметил, что она почти одного роста с ним.
— Андрей Игнатьевич назвал тебя большой. Верно, уже большая... Хорошо, Зоя. Я все тебе скажу... Да, мне было трудно. Я принужден был отказаться от дальнейшей работы над картиной.
— Отказаться?.. Но ты так долго над ней работал?
— Долго. Но в том-то и беда — довольствовался малым. Когда же понял это... Я пережил тяжелый час. И вдруг почувствовал себя одиноким и подумал: у меня есть дочь, а я до сих пор как следует ее не разглядел.
— А теперь? Теперь разглядел?
Веденин кивнул. Они ходили взад-вперед в обнимку.
— Нет, отец, — доверчиво, нежно прижалась Зоя. — Ты не должен чувствовать себя одиноким. И мама и я... Если бы ты знал, сколько раз за день мы вспоминаем тебя, думаем и говорим о тебе. И очень любим!.. Ты должен как можно скорее к нам приехать. И писать нам должен. Обещаешь?.. Кстати, кто же этот мужчина, который утром был у тебя?
— Его зовут Роговым. Михаил Степанович Рогов. Он из Сибири, из Крутоярска. Мы не встречались прежде, но знакомы давно. Михаил Степанович предложил мне новую работу.
— Новую картину? И ты согласился?.. О чем же будет картина?
— Я тебе ее покажу, — ответил Веденин. — Покажу, как только закончу эскиз.
...Сразу после обеда Зоя начала прощаться.
— Когда же снова увидим вас, Зоя Константиновна? — спрашивал Векслер. — Кланяйтесь матушке от меня. Так и передайте — приехал Векслер, Петр Векслер, тот самый Векслер, который бывал еще на Васильевском острове. О, прошедшее время — время мечтаний и надежд!
— Ладно, передам, — кивнула Зоя и не без насмешливости присела в реверансе.