— Я — ведьма, — сказала Кин. — Теперь, надеюсь, вы убедились в этом.
— Ваша правда, — сказал Хендри. — Но могу ли я, хм, просить вас о смягчении приговора?
Он засунул руку в складку своей туники и вытащил книгу, обложка которой была потрепана от частого чтения.
— Вот это — один из авторитетнейших трудов по планетарной инженерии, — сказал он. — Можно мне зачитать одно место?
— Ради Бога, считай, что ты у меня в гостях.
— Так, вот оно. «Нельзя рассматривать любую планету как Мир. Планета еще не Мир. Что такое планета? Каменный шар. А Мир? Четырехмерное чудо. В Мире должны быть Таинственные Хребты. Бездонные Озера, населенные Древними Чудовищами. Да будут там следы Пришельцев на Заснеженных Горных Долинах, Каменные Руины в Бескрайних Джунглях, Зов из Глубин Моря и под Небом Голубым — Золотой Город. В этом должна быть суть созидания внешнего покрова планеты, без стремления к которой никогда не разовьется воображение человека».
Многозначительная пауза.
— Мистер Хендри, — спросила Кин, — разве я писала там хоть что-то о динозаврах — пламенных борцах за ядерное разоружение?
— Нет, но…
— Мы строим Миры, а не просто формируем планеты. Это могли бы делать и роботы. Мы создаем такие места, где человеческая сущность могла бы найти, за что ей зацепиться. Как вы думаете, за каким чертом нам нужны всякие веселенькие окаменелости? Вы помните, как закончили Высокие? Предположим, что дела повернутся похожим образом и для будущих колонистов. Ваши окаменелости просто убьют их, они рехнутся. Три месяца работ в ангарах. И к вам это тоже относится, мисс Планте, и я не хочу даже знать, какие побуждения подтолкнули вас помогать в этом дуракавалянье. Можете идти.
Она остановила запись.
— Куда вы? Садитесь.
Этот парень совсем не глуп. Она заметила, как надежда заискрилась в его глазах. Лучше погасить ее прямо сейчас.
— Я имела в виду именно то, что я сказала. Три месяца принудительного отдыха. Это уже на пленке, поэтому не пытайтесь заговаривать мне зубы. Ничего не выйдет.
— Но вы позволите нам хотя бы закончить работу, — видно, она ранила парня насмерть. Кин пожала плечами.
— Для этого есть другие. Ну, не переживайте так! Не вы первые и не вы последние, кто соблазнился на такой фокус. И если будет совсем невмоготу, спросите Джоэла Ченча о сапогах, которые он пытался подсунуть в каменноугольный пласт. Они не смогли сильно повредить его карьере.
— А вы что натворили, мизз?
— Что, что?
Парень, похоже, видел ее насквозь.
— Мне послышалось, что вы сказали, что вседелали что-то вроде этого. И к вам это тоже относится?
Кин пробарабанила марш по краю столешницы.
— Выкладывала горные хребты в виде своих инициалов, — после короткой паузы сказала она.
— Ого!
— Меня почти вполовину понизили в должности. Почти уволили.
— А теперь вы Исполнительный Секретарь и…
— И ты можешь стать им в один прекрасный день. А Компания подбросит вам собственный астероид для отдыха. Своего рода каникулы миллиардера. И еще хочу дать вам пару таких полезных советов: особо не углубляйтесь мыслями в этом направлении и никогда не пытайтесь поймать людей на слове, особенно на их собственном печатном слове. Вам крупно повезло, что я такая добрая, а у кого-нибудь другого, под угрозой увольнения, вы бы уже давно съели эту книгу, страницу за страницей. Все понятно? Я вижу, понятно. Все, свободны. Теперь по-настоящему, вы, парочка весельчаков.
Они поспешно вышли, оставляя за собой на ковре песчаный след. Кин посмотрела, как дверь скользнула на место. Она еще некоторое время продолжала задумчиво сидеть и смотреть в пространство. Затем улыбнулась своим мыслям и снова углубилась в работу, анализируя готовность и уровень качества дизайна TY-архипелага.
«Что же ты за женщина — Кин Арад?»
Двести десять лет лежало на ее плечах как прах времен. Но она несла их с легкостью. А почему бы и нет? Люди никогда не хотели стареть. Теперь помочь в этом могла хирургия памяти.
На ее лбу сиял золотой диск, который часто носили те, кто разменял вторую сотню лет. Это вызывало уважение и часто многое упрощало. Не всякий решился бы флиртовать с женщиной, которая годилась ему в прапрабабушки в седьмом колене. Но не всякая женщина такого возраста носила диск, напротив, с целью…
Сейчас ее кожа была черной как уголь, так же, как и ее парик — по каким-то причинам мало у кого, перевалившего за сто лет, сохранялись волосы, — и свободная, полностью закрывающая тело, одежда.
Она была взрослее двадцати девяти Миров, в создании пятнадцати из которых принимала участие. Она была семь раз замужем, при различных обстоятельствах и даже, похоже, один раз по любви. Она время от времени встречалась со своими прежними мужьями, просто чтобы вспомнить старые времена.
Кин подняла голову на звук пылесоса, выбравшегося из своего убежища в стене и начавшего подчищать следы песка на ковре. Она медленно обвела взглядом комнату, ощущая что-то непривычное, и замерла, прислушиваясь.
Появился человек. Секунду назад в этом месте было пустое пространство, но в следующее мгновение высокая фигура заслонила собой стеллаж с папками. Ее пораженный взгляд встретился с его глазами. Мужчина поклонился.
— Что за черт, кто вы такой? — воскликнула Кин и протянула руку к интеркому. Но он был проворнее и, перемахнув через комнату, вежливо, если не сказать более, перехватил ее руку. Она хмуро усмехнулась и, сидя, с разворота врезала ему в лицо, по всей науке, кулаком, украшенным массивными перстнями.
Когда он отер кровь с глаз, она уже смотрела на него сверху вниз, держа на мушке бластера.
— Даже не думай о каких-либо бестактностях, — спокойно сказала она. — Не смей даже глубоко дышать.
— Вы самая необыкновенная женщина, — сказал он, массируя подбородок. Полуавтоматический пылесос настойчиво тыкался ему в колени.
— Так кто вы такой?
— Меня зовут Джаго Джало. А вы Кин Арад? Но несомненно…
— Каким образом вы вошли?
Он сделал движение рукой и растворился в воздухе. Кин автоматически нажала на курок бластера. Умпф! На ковре образовалась круглая дымящаяся дыра.
— Мимо! — произнес голос с другой стороны комнаты.
Умпф!
— Признаю, что с моей стороны крайне невежливо входить вот так, без приглашения, но если вы отведете свое оружие в сторонку…
— Умпф!
— Знаете, в моем предложении есть обоюдная выгода. Вы же, наверно, хотите узнать, как становиться невидимым?
Кин подумала и медленно опустила бластер.
Он снова появился. Это было похоже на то, как будто он сбросил с себя покрывало или плащ, только «с точностью до наоборот». Голова, плечи, руки и торс, ноги — все появлялось в такой последовательности.
— Впечатляет. Мне нравится, — сказала Кин. — Но если вы снова попробуете испариться, то я поставлю вот это на максимальный радиус поражения и смогу сразу достать полкомнаты. Однако примите мои поздравления. Вы смогли заинтересовать меня. В наши дни это не так просто.
Он сел. Кин прикинула его возраст — лет на пятьдесят. Следовательно, он был лет на сто старше ее. Очень старые люди двигаются с характерной грацией. В его движениях этого не было. Выглядел он так, как будто не спал несколько лет, бледный, почти лысый, глаза красные, воспаленные. Такие черты лица, как у него, обычно забываешь через пять минут после расставания. Даже его комбинезон был серого света, и когда он потянулся к карману, Кин вскинула руку с бластером.
— Вы позволите мне подымить? — спросил он.
— Подымить? Да хоть синим пламенем горите.
Посматривая на бластер, он засунул в угол рта желтый цилиндрик и поджег его. Затем вытащил его изо рта и выдохнул клуб дыма.