Исход с планеты был продуман до мелочей. Самыми последними от поверхности оторвутся корабли-мусорщики, тщательно уничтожив все следы пребывания людей и механизмов. Компания выпустила один из своих рекламных роликов, где было показано, как человек, последним ступающий на Линию, делает по ней шаг, затем поворачивается назад и тщательно заметает свой след на поверхности планеты. Конечно, это было только рекламой, но все же отличалось от истины лишь на несколько миллиметров.
Этот Мир был хорош. Лучше, чем Земля, хотя, говорят, сейчас и Землю значительно усовершенствовали. Население Земли возросло до 314 миллиардов, и это не считая бесчисленных роботов.
Теперь Земля стала лучше, чем та, на которой прошло ее детство. Большая часть воспоминаний была заменена необходимой информацией в процессе периодического обучения, но Кин специально сохранила один или два фрагмента. Она закрыла глаза и вызвала в памяти самый ранний.
Почти такой же холм на туманной равнине, освещенный косыми лучами заходящего солнца. Мать взяла ее с собой сюда, и сейчас они стояли в окружении небольшой толпы, представляющей собой большую часть населения, почти половину их страны. Среди них преобладали роботы. Один их них, Класс-8, весь покрытый сварными швами после многочисленных ремонтов, поднял ее и посадил себе на плечо, чтобы ей было лучше видно.
Среди танцоров были одни только роботы, и лишь на скрипке играл человек.
Тум, тум. Шаги металлических ступней глухо отдавались в темной торфяной почве. Ранние летучие мыши с писком проносились над головой, охотясь на кого-то.
Движения танцоров были совершенны. Но роботы и не могли двигаться иначе. Для окружающих людей Мир был переполнен делами и заботами, и они просто не могли позволить себе тратить время на подобное. Но они знали, что однажды когда-нибудь и для них найдется место в кругу танцующих. Шагая вперед и назад, сходясь и расходясь, роботы двигались в танце, следуя мелодии скрипки.
Именно в этот момент юная Кин Арад решила, что человечество не должно угаснуть. Они и так были на грани исчезновения. Без роботов это уже бы произошло.
Глядя на темные фигуры, плавно движущиеся в свете заката, она решила, что обязательно должна поступить на работу в Компанию.
Первый большой глайдер скользнул над верхушками деревьев и тяжело сел на траву. Он заскользил боком, задев дерево, и остановился.
Через миг дверца распахнулась, вниз выдвинулись ступени, и плавно сбежавший по ним мужчина, едва ступив на поверхность, сразу же опустился на колени и поцеловал землю.
Не замечая Кин, он упруго поднялся и обернулся к открытому люку. Оттуда появилось еще двое мужчин и следом за ними три женщины. Наконец они увидели ее.
Кин изменила цвет кожи. Теперь она имела серебристый оттенок, а волосы остались черными и были украшены россыпью светящихся неоновых капель. Для этого случая Кин Арад выбрала красный плащ. Имитируя ветер, электростатические заряды заставляли его развеваться у нее за спиной.
Для торжественной встречи немного эффектности не помешает. Вполне возможно, эти люди уже заранее воодушевлены своей написанной и переплетенной в золото конституцией — основой всех Свобод. Их следует приветствовать как подобает. У них будет еще так много дней вдоволь насытиться реальностью этого Мира.
Все больше и больше глайдеров садилось вокруг. Мужчина, тот, который первым ступил на землю, широким шагом поднялся к ней на холм. Его лицо с бородой, вполне под стать пионеру, приветливо улыбалось, демонстрируя удивительно ровные зубы. Но прежде всего она заметила, как блеснул в лучах заката серебряный диск у него на лбу. Забравшись на вершину холма, он продолжал спокойно и ровно дышать, без видимых усилий контролируя свой организм, что было присуще всем столетним. Подойдя ближе и узнав ее, он заулыбался еще шире.
— Кин Арад?
— Бжорн Чанг?
— Ну, вот мы и на месте. Сегодня прибудет десять тысяч наших. Ты приготовила отличный воздух, просто нечто! Что за запахи!
— Это джунгли, — сказала Кин. — Плесень. Помет кугуара. Запах орхидей из чащи.
— Ты, как всегда, живописна. Ну, скоро, я думаю, и мы во всем разберемся, — ответил он дружелюбно.
Она улыбнулась в ответ.
— Ты меня удивил. Я ожидала увидеть эдакого молодца с мотыгой в одной руке и… и свитком с Перечнем Прав и Свобод в другой. Вроде того, что захватили с собой поселенцы на Ленмер. Ты слышал о Ленмере? Я видела микрофильмы.
— А ты знаешь, что они всю первую неделю спорили о том, какое у них будет правительство? И что первым зданием, которое они построили, была церковь? И зима, конечно, не заставила себя долго ждать. Я побывал там в северном полушарии в зимние месяцы. А здесь ты тоже сделала суровые зимы?
Кин начала спускаться с холма. Чанг двинулся следом.
— Мы не желали их гибели, — ответила она, — и мы предупреждали их о возможностях перемены погоды.
— Но вы ничего не говорили им о том, что Вселенная безжалостна. А они были слишком молоды, чтобы быть мудрыми.
— А ты?
— Я? Думаю, что могу рассчитывать на себя. Этой планете меня не достать. Вот почему эти люди наняли меня. Мне ведь уже почти сто восемьдесят. Я не хочу умирать и поэтому буду следить за погодой во все глаза, и купаться только в стоячей воде, и ничего не съем, пока не увижу результатов полного химического анализа пищи. Я даже думал насчет метеоритов. Я подписал контракт на пять лет и должен выжить. — Кин кивнула. Его целеустремленность и в нее вселяла уверенность.
Но она знала, что это достанется ему нелегко. Теоретически, чем старше ты становишься, тем больше стараешься поближе пристроиться к генной инженерии, к офисам Компании, где тебе обеспечат гарантированную плату не менее одного Дня за двадцать четыре часа работы. Только Компания расплачивается со своими сотрудниками в Днях и только Компания может их конвертировать. По мнению социологов, Компания владеет всем и вся.
Но те же социологи вывели закон возрастного ослабления. В двадцать лет вы действуете очень осмотрительно, без риска потому, что если вы работаете на Компанию, то у вас впереди столетия. Было бы глупо махнуть на это рукой и неосторожно водить машину или просто так тратить Дни направо и налево.
А в двести лет кому какое дело? Вы везде побывали, все испробовали. Все новое для вас — это хорошо забытое старое, всего лишь поданное под новым соусом. А после трехсот — вы мертвы. Фактически. Как правило, это не самоубийство. Вы начинаете совершать восхождения на все более и более высокие горные пики, или делать все более и более затяжные прыжки, или производить все более и более замысловатые маневры в окрестностях Меркурия и… и результат не заставит себя ждать.
Скука делает вас маньяком. Смерть — это просто природа советует вам немного притормозить.
Вот почему Чанг возглавил отряд колонистов в новый Мир. Терять все равно нечего кроме жизни, уже и без того порядком подпорченной своей бесконечностью.
— Мы не создаем удобных планет, — сказала Кин. — Вы сами должны взять ее. — Еще один глайдер показался над деревьями и сел на траву.
— Сначала они возненавидят ее, — сказал Чанг. — У них здесь полно всякой всячины: от ковриков под ноги до синтезаторов пищи. Я попросил, чтобы основной модуль управления посадили в милях десяти отсюда. Хорошая прогулка — это то, что нам сейчас необходимо. Заодно узнаем, какие из пауков здесь ядовиты. По мне — так это местечко чересчур попахивает цивилизацией.
— А что ты будешь делать, когда кончатся твои пять лет?
— Ну, не знаю. Может быть, останусь с ними и начну потихоньку превращаться в Великого Старца. Но через пять лет эта планета уж точно будет слишком цивилизованной для меня.
— Учти, Рим не в один день строился.
— Все равно это будет не для меня.
Колонисты, стоя поодаль, молча рассматривали Кин. Теперь для них не будет ни генной инженерии, ни Компании; они все добровольно пошли на это. И никто из них не переживет и ста лет.