Но бессмертие у них все-таки будет. Бессмертие обычных людей. У них будут дети. Даже на Земле сейчас рождается достаточно детей. Их гены выживут, и природа этого Мира поработает над ними. Под влиянием иной Луны и Солнца, через тысячу лет, люди изменятся, станут в чем-то другими, как и следует по Плану.
— Нам пора прощаться, — сказала Кин, расстегивая клапан на поясе. — Вот: Акт о приеме, Общее описание и Гарантия. На пять тысяч лет.
Чанг засунул документы в карман рубашки.
— Вы уже решили, как назовете ее?
— Все проголосовали за Королевство.
Кин согласно кивнула.
— Мне нравится. Просто и без лишней патетики. Может, когда и загляну, мистер Чанг, посмотреть, что вы здесь сработали.
Последний из приземлившихся глайдеров являлся собственностью Компании и сильно отличался от недорогих конструкций, принадлежащих пионерам. Как только Кин направилась в сторону глайдера, люк открылся, и робот Компании опустил трап.
— Когда ты последний раз подвергалась процедурам? — внезапно спросил Чанг. Кин удивленно повернулась к нему.
— Восемь лет назад. Заметно?
Он помолчал, а потом подошел ближе, так, чтобы люди в толпе их не слышали.
— У Компании очень серьезные неприятности. Может быть, наши Дни уже сочтены.
— Неприятности?
Робот-пилот зафиксировал пребывание Кин на борту, отсчитал три секунды и закрыл люк. Последним, что видели пионеры, был размытый силуэт Кин за стеклом кормового окна глайдера, взмывшего вверх и исчезнувшего вдали. Чанг смотрел ей вслед, пока глайдер не набрал высоту и не запустил фотонные сопла. Потом он нагнулся в люк своего глайдера и вытащил оттуда мегафон.
Толпа внизу медленно слилась в сплошную массу, превратилась в пятно и исчезла в зелено-бурой массе джунглей. Кин откинулась в кресле. Компания владеет шестьюдесятью процентами своих предприятий. В чем могут быть у нее осложнения?
Полет глайдера ускорил заход солнца, на глазах утонувшего за горизонтом. Она совершила посадку на песчаном пляже небольшого острова, белого в свете звезд, окруженного фосфоресцирующим морем.
Линия черной полосой перечеркивала небо. У ее основания была видна одна-единственная капсула. Рядом со входом стоял человек, опираясь на обшивку спиной. Джоэл! Он усмехнулся. Улыбка неандертальца. Как всегда очень похоже.
— Привет, Кин!
— Я думала, что ты теперь станешь Заведующим Сектором на Цифрадоре.
— Мне предлагали. Но я решил, что это мне не подойдет. Давай зайдем внутрь. Робот!
— Слушаю, сэр!
— Зафиксировать глайдер на капсуле.
— Вас понял.
— Разрешите выполнять?
— Да. И отключи, пожалуйста, эти свои солдатские выкрики.
Они поднялись в пассажирскую кабину и сели в кресла по обе стороны от цилиндрического привода подъемника. Джоэл Ченч печально вздохнул и включил подъем. Раздался приглушенный лязг захвата, и Линия начала свое гипнотическое движение в окне капсулы.
— Я решил, что останусь тут Наблюдателем.
— О, Джоэл! Ты шутишь?
Кин вдруг почувствовала, что пол начал уходить у нее из-под ног.
— Не шучу. Но только между нами. Я давно уже думал об этом.
— Значит, ты… никогда? Но я не увижу тебя… — Кин с трудом могла говорить. — …Ты проведешь века в глубоком охлаждении на спутнике, описывающем бесконечные петли по очень высокой орбите вокруг этого Мира. Никогда не постареешь, — она просто не могла себе все это представить.
Робот будет неотрывно следить за состоянием твоего организма, повиснув в нескольких сантиметрах от твоего мраморного лица. Остальные роботы будут наблюдать за Миром внизу. Ждать особых проявлений. Использования ядерной энергии. Термоядерный синтез. Полеты в космос. Сверхвысокие энергии. Некоторые Миры делали своей наиглавнейшей целью завоевание межгалактического признания. И это никогда не срабатывало. Обычно они останавливались на суборбитальных станциях и все равно вынуждены были направить свои усилия в сторону развития способов производства пищи и сельского хозяйства. Бесполезно пробовать летать, если ты перед этим хорошенько не поел.
Джоэл наклонился вперед и набрал заказ на панели синтезатора. Почти сразу машина выдвинула столик с заказанными блюдами. Он заметил, как Кин смотрит туда, и снова улыбнулся. Джоэл очень часто улыбался. Гены палеолита явно всплыли наружу при его зачатии и теперь его улыбкой вполне можно было пугать непослушных ребятишек.
Его улыбку также вполне можно было назвать Пробуждением Человека. Друг с другом они могли обходиться почти без слов. Вместе им было почти четыреста лет. И новые слова вряд ли могли бы им во многом помочь. Они всего лишь могли подчеркнуть некоторые нюансы. Кин снова перевела взгляд на столик.
— Очень знакомо, я стараюсь вспомнить.
— Сто тридцать лет назад. Мы только что поженились, помнишь? Это был Тюневальд. Там еще были такие сумасшедшие обряды… Икар.
— Это был Икар, — сказала Кин. — Но ты запомнил меню. Как романтично.
— Если честно, я заранее посмотрел в дневнике, — с улыбкой ответил он, разливая вино. — Кажется, ты была моей пятой женой. Я это тоже забыл отметить.
— Третьей! Это ты был моим пятым мужем!
Они взглянули друг на друга и беззаботно рассмеялись.
— Хорошее было время. Три счастливых года.
— Два.
— Хорошо, два. Самая лучшая неудача в моей жизни. Тот месяц на Агеморре, когда мы…
— Не крути, Джоэл. Почему — Наблюдатель?
Он сразу сник. Королевство в иллюминаторе постепенно превращалось в диск, граница дня и ночи медленно двигалась по поверхности. Он вздохнул еще печальнее.
— Знаешь, мне стало казаться, что моя жизнь потеряла свой вкус. Компания никогда не даст мне такого срока жизни, какой я получу, став Наблюдателем. Смотреть, как взрослеет новый Мир и вершится будущее, не хуже, чем полет к чужим галактикам…
— Нет, Джоэл. Я всегда хорошо тебя чувствовала. И не знала такого случая, чтобы скука доконала тебя. Я отлично помню, как ты два года ломал голову, как сделать деревянное колесо для повозки. Ты всегда говорил, что никогда не останавливаешься, пока до конца не овладеешь новым ремеслом. Ты говорил, что хотел бы научиться делать седла для лошадей и лить медь. И еще ты говорил, что хотел бы сделать полное описание порнографии роботов. Ты ведь еще не брался ни за что из этого?
— Ладно. Я отваливаю, потому что я трус. Теперь нормально? Скоро начнется такое, что лучшего места, чем камера глубокой заморозки, не найти.
— Начнется? Что?
— Очень неприятные вещи.
— Неприятные… — она прервалась. — Чанг говорил мне то же самое.
— Этот здоровенный колонист-пионер?
— Да.
— Я с ним разговаривал, пока они были на орбите. Он тоже решил сбежать с корабля, прежде чем волна накроет его.
— О чем это ты говоришь?
И он рассказал ей про это.
После встречи с Джало Кин сразу отправила Компании подробный рапорт. Там она особо отметила то, что Джало обладает возможностями производить Дни очень высокого номинала.
— Компания исследовала ту банкноту Джало, которую ты отправила им.
— Ну что — это фальшивка?
Он медленно покачал головой.
— Хорошо бы, если так. Но это что-то потрясающее. Она настоящая. Но только мы не печатали таких. И все номера на этой банкноте правильные. И все метки тоже правильные. Просто эти номера не наши. Мы еще не выпустили кредитки с такими номерами. Но это не случайно, ты понимаешь? А теперь хорошенько подумай об этом. Где-то имеется возможность для производства денег Компании. Чувствуешь, что это значит?
И Кин подумала. В кредитки Компании заложено столько уровней защит и кодов, что изготовление точной подделки сведено к нулю, практически невозможно. Вы не смогли бы получить копию Дня, даже используя страт-машину, основу геопластплатформы, потому что все страт-машины находились в руках Компании, а один из уникальных кодов в каждой банкноте все равно испортил бы все дело. Но кто-то смог изготовить точную копию денег Компании. Но если это так… Гигантская волна долгоживущих будет первой бедой. Дни Компании тверды до тех пор, пока их основа находится в руках Компании. Без этого Дни это просто куски пластика. И если их количество в десять-двадцать раз превысит реальные возможности Компании, она просто перестанет существовать. Жизнеспособность Компании в ее кредитоспособности, а ее кредитоспособность — в твердости ее валюты. Генная хирургия может остановить умирание вашего организма. И вы сможете жить без дополнительной обработки столько, сколько лет смогли купить за свои Дни, но вы будете продолжать стареть. Вы не умрете, но тело ваше одряхлеет.