И вот мечта сбылась! Пусть не совсем так, как он планировал, но все-таки свершилось! Целый год он прожил, словно в Раю. Даже украдкой сходил в Храм поблагодарить Господа. Как вдруг…
— Говори же! — всё больше нервничая, он невольно повысил голос, и Нина вздрогнула, косясь на него уже с явным подозрением.
— Ты… Что ты делал сегодня у музыкалки? — выпалила она, жадно следя за его глазами, готовая уловить малейшее лукавство.
— Что? — Женя оторопел. Он был готов к чему угодно, но только не к такой нелепости.
— Я говорю…, - женщина увидела его искреннее замешательство и начала терять уверенность, — Вернее, Лиза говорит, днем ты караулил её за забором. У музыкальной школы.
— Караулил…, - Женя на мгновенье потерял дар речи, а потом позвал, оборачиваясь на дверь, — Лизавета!
Нина подпрыгнула и чуть не своротила со стола вазу с виноградом, который Женя принес на десерт.
В кухне, испуганная и смущенная, появилась тринадцатилетняя дочь Лиза.
— Ну-ка, расскажи, — потребовал Женя, стараясь говорить спокойно, хотя по спине неожиданно потекли капли пота.
Девочка затрясла головой, кинула укоряющий взгляд на мать и порскнула прочь. Женя успел отметить, что девочка, прежде довольно беззаботно разгуливающая по дому в шортиках и топе, сегодня предстала в джинсах и толстовке. Что за…
— Я сама расскажу, — Нина коснулась мигающим взглядом Жениного лица и тут же уставилась в окно, где догорал тревожный закат, — Это около четырех было. Лиза только с сольфеджио вышла, и кто-то из ребят сказал: «Вон, твой отчим пришел». Она глянула в окно и увидела тебя, за забором. Помахала, а ты спрятался за дерево. Вроде как… затаился. Она решила, что ты решил ее разыграть, вышла и крикнула, что тебя видит. А ты… Словом, она испугалась и поспешила на остановку. Благо, автобус сразу пришел, потому что она видела, что ты следуешь за ней, прячась за деревьями, стоит ей оглянуться…
Нина умолкла.
— Ты…., - Он уже хотел спросить, сообщила ли жена в полицию, но прикусил язык, с удивлением и отвращением к себе вдруг осознав, что не хочет подавать супруге такую идею. Что она может им сказать? Что ее тринадцатилетняя дочь видела, как новоиспеченный отчим подглядывал за ней из кустов? Понятно, что это полная ерунда, и ему потребуется менее минуты на то, чтобы предоставить алиби, но…
— Ты действительно допускаешь, что я мог бы посреди рабочего дня оказаться возле музыкальной школы, чтобы подкарауливать… нашу дочь? — Начав говорить, он вскоре задохнулся от навалившегося возмущения и с облегчением понял, что растерянность и страх сменяются обидой, — Господи! Да ты можешь сию секунду позвонить Равенко́ву или кому угодно из бригады, и они подтвердят, что я сегодня отпахал от звонка до звонка! Тянул кабели, лазил на столбы, каждую секунду боясь сверзиться! И жрал в поле, и срал в поле. И все это, чтобы у детей на столе был чёртов виноград!
Он кончиками пальцев подтолкнул тарелку, где в манящем беловатом налете покоились крупные, черные ягоды, и замолчал, с некоторым удовлетворением отметив, что губы у Нины затряслись. Он видел, что она хочет верить ему, но так же видел, что многое ей в этом мешало.
Нина была из тех женщин, которые падки на всяких мерзавцев и в упор не замечают нормальных мужиков. Вероятно, в юности она вбила себе в голову, что является этакой царевной, способной укротить притягательного злодея и вылепить из него заботливого кормильца, мужа и отца, и прожила в этой уверенности большую часть своей жизни.
В результате — пятеро детей от пяти разных мужчин, из которых четверо сидят в тюрьме, и один — фатальная жертва пьяной поножовщины. Всё, что есть за душой — сорок лет и старенькая двушка, доставшаяся по наследству. И дети. Не жалкий «прицеп», а целый железнодорожный состав, который не просто редкий, а лишь уникальный мужик осмелится взвалить на себя. И когда такой мужик вдруг нашелся…
— Послушай, — Он мягко взял её напряженную руку в свои две и с трудом поймал бегающий взгляд, — Из твоего рассказа следует, что Лизка толком и не видела того мужика. Её уверенность, что это был я, продиктована тем, что кто-то ей сказал, что это я, так? Просто какой-то фрик. Быть может, даже похожий на меня. Ну?