Глава 2. В подобных случаях, как и естественно, ничто не производит столько взаимного согласия, как одинаковость возраста и привычка друг к другу. Возраст убеждает сверстных годами мужчину и женщину к взаимной доверчивости; привычка друг к другу долговременным знакомством умягчает и крайне суровые нравы и взаимно чуждающихся побуждает к приязни. А устаревшее и утратившее прелесть свежести не увеселяет блистающего еще красотою, хотя само и увеселяется сим, потому что ненравящееся не имеет ничего привлекательного, чем могло бы уловить.
Найдешь, что многие другие ради добродетели переносили испытания в весьма многих обстоятельствах: одни прилагали старание о благочестии и о том, чтобы свято служить Богу; другие обучались благоговению, скромности и вообще стремились к нравственному своему образованию; иные же поползнувшимся по неведенью для суждения о том, что хорошо, объяснили остававшееся для них сокровенным и снабдили полезными советами, чтобы жизнь их исправилась на пользу. По слову Павлову, «вси же хотящии благочестно жити о Христе Иисусе, гоними будут» (2 Тим. 3, 12). Для беззаконных тяжко то самое, что поступают они справедливо, несносен самый вид их, и за сие бывают они гонимы, потому что и молча обличают лукавство, противоположностью своей жизни выставляя каждому на зрелище худую жизнь людей порочных.
И Господь, предрекая Апостолам, что будет с ними, говорит: «Аще Мене изгнаша, и вас изженут» (Ин. 15, 20); и: «От сонмищ ижденут вы» (Ин. 16, 2); и: Пронесут имя ваше яко зло (Лк. 6, 22), чтобы, приуготовившись с усердием к предвозвещенным скорбям, легко переносили их, размышлением о страдании соделав для себя нетрудным испытание страданий. И подлинно, вскоре последовали сонмища фарисеев, узы, темницы, клеветы, оскорбления, поругания, побои, смертные опасности; и ничто не смущало их, ничто не заставило умалить дерзновения. Ибо имели в виду испытать страдания еще большие тех, какими угрожали им. И готовность произволения делала, что пренебрегали всякое бедствие. Посему хотя числом было их двенадцать, но к целому неистовствовавшему народу свободно обращали речь, то говоря: «Не можем бо мы, яже видехом и слышахом, не глаголати» (Деян. 4, 20), то: «Аще праведно есть пред Богом вас послушати паче, нежели Бога, судите» (Деян. 4, 19). Иногда и до справедливых доходили укоризн противящимся истине; немногие — многим, немощные, по мненью людей, сильным говорили так: «Жестоковыйнии и необрезаннии сердцы и ушесы, вы присно Духу Святому противитеся, якоже отцы ваши, тако и вы» (Деян. 7, 51).
Ибо такова справедливая ревность: не смотрит на множество имеющих силу делать неправду, не рассуждает о ярости и могуществе противников, не внимает угрозам, не знает опасности. К одному усердно устремлена: изрекать истину, явною для всех делать ложь, чтобы не овладела тайно кем–либо из людей простосердечных.
Глава 3. Поэтому поступающему справедливо какое зло причинят скорби, отовсюду его затопляющие, страшно восстающие и легко сокрушаемые, сильно ударяющие и с великим стремлением проносящиеся мимо, нагло вторгающиеся и смело отражаемые, внезапно находящие и не производящие крушения, разжигающие золото и делающие его более добротным? Так в Песни Песней совершенная душа, твердо полагаясь на терпение, испытанное в искушениях, призывает ветры, говоря: «Востани, севере, и гряди, юже, и повей во вертограде моем, и да потекут ароматы» (Песн. 4, 16), ибо убеждена, что благоухание добродетели тогда делается большим, когда приводится в движение множеством искушений, возбуждающих покоившееся дотоле расположение к деятельности и чрез обнаружение делающих ее более славною.
Так воссиявала добродетель каждого из святых, которая могла бы таиться, если бы не была обнаружена испытанием, и сокрывалась бы под спудом, если бы не была поставлена на свещнике, в делах просиявая блистательным светом внутреннего расположения. Кто узнал бы благочестие великого Авраама, если бы послушание повеленью о заклании сына не провозвестило его мужества, с каким вооружил он отеческую руку на единородного, простирая ее на возлюбленного сына и даже унылым взором не показывая горького страдания души, но пребывая с таким же веселым духом, с каким бы пребыл при благодарных молитвах принося Богу в жертву козла, или тельца, или агнца? Кто дознал бы любомудрие Иова при отнятии у него разными способами собственности его, если бы благодарение его при каждой потере не взывало ясно об его великодушии?