Глава 8. «О Самсоне и Езекии». Как Самсон тысячу вооруженных поразил один и одною ослиною челюстию, от утомления же в этом побоище ощутив жажду, когда не оказалось нигде ни источника, ни ручья, из одного зуба в челюсти получил обильно истекшую влагу, в одном и том же и нашедши оружие против иноплеменников, и обретши источник к утоленью томившей после победы жажды?
Как Езекия, который не мог терпеливо видеть, что опустошаема была вся земля внезапно во множестве покрывшим ее ассирийским войском, помолившись дома, увидел наутро врагов мертвыми, не двинув копья, не оградив себя щитом, не натянув лука, не брав в руки меча, не оказав никакого воинского действия; потому что один Ангел по одному мановенью безмолвно совершил такое поражение и не истребил всех единственно потому, что и в намерении было погубить не целый народ, а такое число, какого достаточно было привести прочих в страх и ужас и побудить к бегству? Кто вместо стрел на вражеские ряды ниспослал беспрепятственно каменный град из облаков и привел их в смятение, так что восстали они друг против друга, как бы против неожиданно наступивших неприятелей, и в той мысли, что умерщвляют противников, совершили избиение своих, доставив чрез сие без битвы победу благочестивому тогда народу?
Глава 9. «Об Елисее и израильтянах». Как пророк Елисей укрылся от ищущих его врагов, ходил среди них и не был ими видим, привел их в свою землю и не узнан ими, был путеводителем злых и мог скорее им сделать, нежели от них потерпеть, вред; потому что омрачено было зрение их и естественно погрешало при отыскивании его? Как израильтяне не впали во власть преследовавших египтян, когда имели позади себя расположившихся станом египтян, а против себя — великое море, с той и другой стороны омывающее непроходимые пустыни, невосходимые горы, при невозможности спастись бегством, подобно уловленным в мрежу рыбам, отовсюду заключены были в руках у врагов?
Как расступилось море? Как от суши до суши стала вода, оставив глубокий песок сухим для удобного шествия коней и колесниц? Как волны отвердели крепче литой меди? Как водное естество, обыкшее течь вниз по склону, стеновидно стало, подъявшись на такую высоту, и дало необычайный путь гонимым, для одних без всякого препятствия с той и другой стороны удерживая отдельные части моря, а других покрыв водами при возобновившемся их течении и всем им вместе, и животным, и людям, устроив наскоро глубокий гроб? Как небо в пустыне дождило им без возделывания земли уготованную пищу, ниспосылая то манну, то перепелов — эту безбедную и не требующую приготовлений трапезу? Как твердый и лишенный влаги утес из бесплодных чресл в утоление долговременной жажды изверг потоки воды, принося такую дань, какой не давал никогда прежде?
Как Иордан, подражая морю, разделил свой ток, противопоставлявший преграду путешествующим, одной части вод дав волю стекать к морю, а другую остановив (трудно сказать), заставив ли течь назад или прекратив течение в самых источниках? Ибо никто не в состоянии истолковать Божие чудо, которое, обыкновенно, вовсе выходит из пределов всякого естественного порядка и препобеждает правдоподобные умствования хитрословов. Как, изострив естественное свое вооружение — жала, сражались за народ шершни, чтобы, отняв страну у семи владевших ею народов (см.: Исх. 23, 28), отдать умиренную землю во владение предводительствуемых Богом и, с одной стороны, побежденным не оставить благовидного предлога причину поражения своего объяснять тем, что побеждены множеством войска и тяжкою силою, а с другой — наследовавших достояние изгнанных предохранить от кичения, потому что получили во владение города по милости, не заслуженной трудами, а не в награду за доблесть — как завоеванные оружием.
Глава 10. «О трех отроках: о Данииле, Ионе и Аароне». Как все поедающая сила огня своей попаляющей действенности не простерла на трех отроков, не дозволив и жару приблизиться к бренным телам; вне пещи показала свою мощь, а внутри пещи необычайным образом пребыла недействующею?
Как львы пред Даниилом возобладали над двумя равно естественными страстями: и зверством, и голодом, в этой части любомудрия превзошедши людей и сохраняя семидневное воздержание от пищи, даже по предложении снеди, тогда как одаренные разумом, если готово что–либо снедное и есть возможность вкусить невозбранно, не терпят и однодневного поста? Как китово чрево, которое переваривает и камни и разлагает все в него попадающее скорее, чем произносится слово, Иону в месте столь влажном и жарком в продолжение трех дней и стольких же ночей соблюло невредимым, живущего на суше сделав морским, и удобоистребимого — неистребимым, и обыкшее поддерживать жизнь свою вдыханием воздуха естество превратив в естество рыб, вопреки обычаю вместо обыкновенной и привычной стихии — воздуха — втягивающее ноздрями воду?