Люди, сидящие в зале, зашумели.
Элизабет-Энн подняла руку, призывая к молчанию.
— Это не означает, что все вы будете уволены. Вы сразу же будете снова приняты на работу, но на новых условиях. Каждому из вас придется пройти испытательный срок. Это даст нам возможность проверить, насколько хорошо мы срабатываемся. Если кто-то нам не подойдет, это не значит, что его тут же вышвырнут вон. В этом случае вы получите компенсацию и рекомендации. Я понимаю, что вам придется нелегко, но это даст вам шанс показать, чего вы стоите. — Она опустила голову. — В следующую пятницу каждый ответственный должен представить мне свои соображения о том, как можно улучшить работу на его участке. — Элизабет-Энн заговорила тише, так что всем пришлось прислушиваться, чтобы расслышать ее. — Вы увидите, что, несмотря на все мои требования, я собираюсь щедро вознаграждать за тяжелый труд. Тот, кто заслужит, получит прибавку Естественно, прибавки не будут сыпаться на вас просто так. Каждому из вас придется доказать, что он ее заслужил. — Она перевела дух и ослепительно улыбнулась. — Между тем позвольте мне повторить, что я рада возможности работать с вами. И не забывайте, что все мы одна команда. Я рассчитываю на вас. Я хочу, чтобы наша гостиница всегда была готова принять гостей. Наша репутация станет лучше. Все это в ваших руках. И чтобы побудить вас к действию, несмотря на заявления об увольнении, которых я жду от всех вас, я с этой минуты увеличиваю все ставки на десять процентов.
Всеобщее замешательство, осторожный шепот.
Элизабет-Энн продолжала улыбаться.
— Что ж, будем надеяться, что все вы это заслужили. Спокойной ночи. — Она повернулась и вышла из зала.
Ее провожала мертвая тишина. Казалось, можно услышать, если пролетит муха. Как только она закрыла за собой дверь, все заговорили разом.
Лэрри ждал ее в коридоре.
— Слышал я твою речь, — сказал он, усмехнувшись.
— Подслушиваем, значит?
— Нет, я просто проходил мимо. Ты хорошо говоришь. Очень хорошо.
Элизабет-Энн нервно улыбнулась. Теперь, когда встреча уже закончилась, она могла высказать свои опасения.
— По правде говоря, — добавил Лэрри восхищенно, — ты была великолепна. Ты не только показала им, что у них над головой всегда занесен карающий меч, чтобы они работали как следует, но и дала им явно завышенную прибавку к жалованью, чтобы они знали, как много могут потерять. — Он сурово улыбнулся. — Мне кажется, я недооценивал тебя. Ты настоящая деловая женщина, куда более способная, чем я себе представлял.
— Я тоже об этом не догадывалась, — тихо согласилась она.
— Ну а теперь, когда ты это доказала, не поехать ли нам ко мне домой? У меня еще осталось полно шампанского.
Элизабет-Энн покачала головой:
— Спасибо, нет. Не потому, что я не могу пить, просто день был ужасный.
Лэрри наклонился и поцеловал ее в губы.
— Я завтра заеду и привезу шампанское, целый ящик, чтобы отпраздновать новоселье, договорились?
Она ослепительно улыбнулась в ответ:
— Мне это доставит удовольствие. И знаешь что, Лэрри?
Он удивленно поднял брови.
— Спасибо.
— За что это?
— Лэрри, ты знаешь за что. За все. За все.
Бархат ночного неба усыпали звезды. Было холодно. Элизабет-Энн через стеклянные высокие двери вышла на террасу. Вокруг нее сверкал и переливался огнями Манхэттен, сказочная страна высоких светящихся хрустальных башен. Ей не спалось: слишком богат неожиданными событиями оказался прошедший день.
Ее переполняло острое, удивительное, восхитительное чувство предвкушения и возбуждения. Еще совсем недавно ее семья останавливалась в этом отеле, но обстоятельства были совсем другими. Казалось, только вчера она смотрела из окна этого здания, полная решимости штурмом взять лежавший внизу город и создать прекрасное будущее для себя и детей. Ее замыслы начали сбываться. Эта терраса, это здание на Мэдисон-авеню принадлежали ей, только ей одной.