Практически ничего.
Да, она твердо уверена только в одном. Но только это и имеет значение.
Она хочет его.
Шарлотт-Энн мечтает разделить с ним все его секреты, сгорает от желания узнать о нем абсолютно все. Разве любовь — это не бесконечное путешествие, когда в течение долгих лет открываешь что-то новое в любимом человеке?
Шарлотт-Энн была сбита с толку. Она вздохнула. Ее глубоко укоренившийся физический страх перед ним и совершенно парадоксальное чувственное влечение к нему — казалось, он может пробудить в ней страсть одним только горящим взглядом, по ее телу пробегают почти электрические разряды при каждом его прикосновении — может быть, это любовь? Или всего-навсего сверхмощная химическая реакция в организме, связанная с физическим влечением?
«Нет, это должна быть любовь», — решила она. Отчего же еще, когда он рядом, ей не удается справиться со своими чувствами? Почему же тогда ее сердце, ее душа подчиняются ему?
— Ты так молчалива, — сказал Луиджи. Он тепло улыбнулся ей, и она затаила дыхание от страха, смешанного с предвкушением наслаждения.
— Луиджи… — начала Шарлотт-Энн, но он набросился на нее с такой жадностью, словно изголодался.
С такой страстью ей не приходилось сталкиваться. Сначала она отбивалась, хватаясь пальцами за его сильные, мускулистые руки, и вдруг обмякла и закрыла глаза, забываясь в его горячем поцелуе. Его руки ласкали ее, из объятий невозможно было вырваться, ее грудь еще крепче прижалась к его мощной грудной клетке, когда он еще более страстно поцеловал ее. Его бедра касались ее тела, и Шарлотт-Энн почувствовала идущее от него тепло и ощутила его твердый пенис, натянувший ткань брюк. И совершенно потеряла голову. Желание накатывало на нее теплыми волнами и отступало, пока водоворот чувств не закружил ее. Ей казалось, что она беспомощно захлебывается, но не могла припомнить, когда она испытывала такое наслаждение.
Луиджи оторвался от ее губ, и ее веки медленно приподнялись. Их взгляды встретились, притягивая друг друга. Он пальцами осторожно коснулся кремовой кожи ее скул, красивого изгиба шеи, провел по волосам и ощутил юную упругость ее груда.
— Мне кажется, — произнес Луиджи, легкими поцелуями касаясь ее губ, — что нам пора доказать друг другу нашу любовь.
Ее глаза вспыхнули, и она напряглась, но не смогла вымолвить ни слова.
— Я никогда не принимаю «нет» в качестве ответа, — прошептал он, — особенно теперь, когда нам обоим так этого хочется. — Луиджи разобрался в своих чувствах и понимал, что нет никакой необходимости ждать.
Стиснув ее еще крепче, Луиджи снова поцеловал ее. Его губы двигались сначала медленно, мягко покусывая ее губы, потом его язык полностью овладел ее ртом, пока у нее не закружилась голова и ее не охватило желание. Словно во сне, Шарлотт-Энн ощущала, как ее ведут в бархатную роскошь апартаментов «Трианон».
Когда они дошли до его каюты, он взял ее за руку и довел до двери в спальню. Шарлотт-Энн на минуту задержалась на пороге, охваченная сомнением, но Луиджи поднес ее руку к губам, не говоря ни слова — они не нуждались в словах. Потом отступил в сторону, чтобы она могла войти первой. Шарлотт-Энн долго всматривалась в темноту комнаты, освещаемую только слабым светом двух ночников по обе стороны кровати, затем перевела взгляд на него. Луиджи опустил голову, его глаза мягко блестели. Она глубоко вздохнула и вошла в комнату.
Бутылка шампанского уже стояла на ночном столике, обернутое золотом горлышко самодовольно высовывалось из серебряного ведерка со льдом. Нежные звуки скрипок раздавались из динамиков, расположенных в спинке кровати. Стеганое атласное покрывало на большой двуспальной кровати поблескивало золотом вышивки.
Ее сердце пропустило удар, и в ней закипел гнев. Итак, он ждал, что она проведет с ним ночь, занимаясь любовью. С чего бы тут взялось шампанское, и еще эта музыка? Ди Фонтанези все спланировал заранее и старался исполнить задуманное. Он знал, что Шарлотт-Энн придет.