-Оу, как неловко вышло!- захихикала я, глядя на Криса, прикрыв ладонью рот, что растянулся в «искреннем» изумлении.
-Кого же я себе выбрал в жёны?- он приобнял меня за талию и увел к столу, где нам предстояло просидеть до самого конца этого торжества. Дана подмигнула, понимая, что к чему, и я отсалютовала ей бокалом.
-Однозначно Дьявола,- прошептала я, чувствуя себя раскованной и коварной. Может, не стоило мне пить бокал пунша?
Крис смотрел на меня с улыбкой с противоположной стороны стола, а я решила на этом не останавливаться. Подсчитав, что под длинной скатертью никто не заметит моих босых ног, я стянула туфельку и дотянулась до голени любимого. Его зрачки сразу же расширились, а моя ступня увереннее поползла вверх по его ноге.
Я слышала, как учащается его дыхание, меняется выражение лица, а вот во мне возрастало знакомое желание пошалить. Я вновь скользнула вверх по его ноге, понимая, что достаточно возбудила его, так как его пальцы сжались в кулак.
Но вот досада, со сцены, где стоял старший Дубровский, донеслась фраза, в которой Криса звали на сцену с важным объявлением.
-Богдан,- прорычал как-то не по-доброму Крис,- не мог бы ты поздравить пока моего брата?
Парень, что сидел по соседству за столиком с нами как-то тихо рассмеялся и удовлетворительно кивнул, после чего встал, что бы выполнить просьбу.
-А что такое, милый? Какие-то проблемы?- самой невинностью прикинулась я, уловив тихий смех подруг и грудной рык Криса.
Решив, что с него хватит, я убрала ногу и вновь надела туфельку. Крису понадобилось еще некоторое время, после чего он как ни в чём не бывало встал из-за стола и пошёл к сцене, что бы поздравить Германа и Дану с началом нового этапа жизненного пути.
Я вновь вернулась к мысли о браке, и подумала, что отдам всё на свете, что бы вот так доставать Кристофера всю оставшуюся жизнь. И когда мы пересеклись с ним взглядом, я прошептала ему «I love you», совсем не подозревая, что через пару секунд Крис сделает мне предложение публично, подозвав к себе и прошептав второй раз на ухо признание в любви.
Эпилог
-Так не честно, - стала плакаться я, сжимая в руках вазу. – Сколько лет прошло, а я так ни разу и не достала твоё письмо. Ты меня обманул!
Я ткнула в грудь Крису, что лежал рядом со мной на кровати и выводил на моей спине узоры. Странно, его прикосновения даже спустя столько лет вызывают во мне дрожь.
-Так попробуй снова, - рассмеялся он, приподнимаясь, и засовывая руку в вазу.
Его пальцы вытянули бумажку, на которую я смотрела с явным недоверием.
В этой вазе были не только какие-то захватывающие дыхания прыжки с небоскрёбов или селфи на Пизанской башне. В вазе было всё, что мы боялись друг другу сказать в глаза. Там была правда, которую мы решили друг от друга не скрывать, и что бы придерживаться наших правил, мы всё записывали в маленькие конвертики. А когда открывали, выполняли в ближайшее время. Дописывать желания было не сложно, а вот с выполнением трудности иногда случались. И на этот раз я не боялась содержимого конверта, но были причины, по которым нам нужно было отложить это дело.
-Крис, мы больше не можем в это играть, - не совсем уверенно сообщила я уже своему мужу.
Его рука дрогнула, и конверт вновь полетел в вазу.
-Что случилось?
Он приподнялся, обхватив меня за плечи. Когда он так внимательно вглядывался в мои глаза, мне становилось ещё страшнее.
-Не так, - решила исправиться я, - нам нужно отложить на год.
Ну, же Крис, сообрази! Но мой муж мысли читать не научился, вот ещё одна причина, почему нам нужна была эта игра. Его взгляд дал понять, что муж так ничего и не понял.
-Я беременна, - прошептала ему, чувствуя, как внутри всё сжимается от волнения.
В следующую секунду ваза полетела на пол, а я упала на Кристофера, что сжимал меня в своих объятиях так же сильно, как секундой раньше мои мышцы в спазме органы.
Той ночью я услышала ещё одно признание в любви от Криса, и впервые узнала, сколько действительно в нём скрывается нежности.
И только когда на наших руках оказался малыш, что унаследовал глаза от отца, и, надеюсь, что характер, не от меня опять же, Кристофер наконец-то понял, что действительно значит любовь.
Правда с сыном нам много повозиться не дали, новоиспечённые бабушки и дедушки ещё сильнее нашего ждали появления на свет маленького Ратмира.
Оставалось надеяться, что Дана тоже родит в скором времени, но поглаживая себя по животу, которому было только шесть месяцев, и, глядя на то, как у меня отобрали собственного ребёнка, решила, что убежит с ребёнком и с мужем в другую страну от такой гиперлюбви.