— Тоже задача! — с пренебрежением отозвался Толя, раскачиваясь на стуле.
— Да ты подойди, посмотри.
Толя неохотно оставил свой стул и, ухмыляясь, подошел к дивану.
Взял ботинок, всунул в него руку, долго водил внутри… Улыбка уже исчезла с его лица.
— Ну что? — насмешливо спросила на этот раз Нина.
— Обожди, тут что-то не так, — смущенно пробормотал Толя. — Покажи ногу.
Осмотрел ее: нога и впрямь исколота гвоздем.
Тогда Толя приложил подошву ботинка к ступне ноги, чтобы точно обнаружить место, где должен торчать гвоздь.
— Видали, какой хитрый! — заметила мать, довольная сообразительностью сына.
Но Нина вдруг отдернула ногу и расхохоталась.
— Ты чего хохочешь? — сердито прикрикнул Толя. — Держи ногу!
— Так у тебя ведь получается наоборот! — сквозь смех отвечала ему Нина.
— И верно, наоборот выходит! — засмеялась и мать, на этот раз довольная сметливостью дочери.
— Ничего смешного здесь нет, — сердито сказал Толя. — Я и сам это знаю. Я только хотел сначала примерить. А теперь попробуем иначе.
И он поставил ботинок рядом с ногой. Затем старательно стал прощупывать рукой внутри ботинка и, наконец, радостно вскрикнул:
— Есть!
— Как? Где? — удивились мать и Нина. — Как же он мог исколоть до крови ногу, если его и самого не найти?
К Толе сразу же вернулась самоуверенность. С важным, авторитетным видом он объяснил:
— Край стельки оторвался и загнулся, он пружинит, и гвоздь высовывается только тогда, когда сильно нажмешь на стельку. А вы и этого не догадались сделать.
Мать проверила. Так оно и есть.
— Нужно что-нибудь сделать — загнуть гвоздь, что ли, — сказала мать. — Может, ты, Толя, починишь?
— Сапожному ремеслу я не учился, — презрительно отвечал Толя.
— Неужто это такое хитрое дело — загнуть гвоздь?
— Смотря где и какой. С молотком к нему не добраться, не ударишь по нему. А у сапожника имеется и рашпиль, и разный инструмент.
Мать еще пощупала и пришла к выводу, что и впрямь молотком с этим гвоздем не справиться. Сидит он где-то там далеко и глубоко, — как по нему стукнешь?
— Придется нести к сапожнику, — вздохнула она. — Возьми, Толя, отнеси.
— А почему не она сама? — огрызнулся тот. — Всё я да я!
Да ты же видишь, что у нее!
— А что она, ляжет в постель и ходить не будет? У нее ведь есть старые ботинки.
— Ну ладно, ладно, я сама отнесу! — вмешалась Нина. — Не нужно его одолжений!
— Тем лучше, — согласилась мать. — Пока отец придет обедать, ты уже будешь дома.
Нина собралась и пошла. А Толя вернулся на свое место и снова принялся за чтение, или, лучше сказать, за упражнения со стулом.
… Нина вышла на улицу, прошла квартал и остановилась у дверей, над которыми висела вывеска: «Мастерская обуви Кожпромсоюза».
Вошла, обратилась к приемщику, но ей ответили:
— Мы шьем только новую обувь, а в ремонт не принимаем. Для этого есть специальные мастерские.
Нина вышла — и не знает, куда ей направиться. Хотела было вернуться, спросить, да не решилась. Постояла, подумала и медленно побрела по улице, рассматривая вывески.
Прошла одну улицу, вторую — нигде не видно мастерской, в которой ремонтируют обувь. Стала присматриваться, у кого бы спросить, но никак не могла осмелиться: один слишком важен и серьезен, другой чересчур озабочен, у третьего очень суровый вид. А когда, наконец, обратилась к одной приветливой женщине, то та ей дружелюбно ответила:
— Не знаю, деточка!
Долго скиталась Нина, пока всё же не наткнулась на нужную ей мастерскую.
С большой радостью вошла она в двери. Там работало много мастеров, но еще больше было заказчиков. Мало ли было в городе мастерских, или уж день такой выпал, но только собралась целая очередь к мастеру, принимавшему заказы. И Нина вынуждена была встать в очередь.
Стоит, а есть так хочется! Еще когда она пришла из школы, хотелось есть, ждала обеда, а теперь вон столько прошло времени, и неизвестно, сколько еще пройдет. А дома, наверное, уже обедают…
Однако и дома с обедом всё вышло не так просто.
Отец, как всегда, пришел домой ненадолго. У него постоянно какие-то там балансы, отчеты, сметы. Толя соскочил со стула, придвинул его к столу, так как собирались обедать, и стал показывать отцу свои отметки. Не видел, бедняга, что тот самый дерзкий винт, который собирался выпасть из стула, воспользовался случаем и упал на пол. А второй уже наполовину торчал наружу. ..
Отец посмотрел ведомость, погладил бородку и, довольный, сказал:
— Старайтесь, старайтесь, детки! А где Нина?
— Ботинок понесла чинить. Сейчас придет.
— Ну, мать, давай скорее обедать, я спешу!
Бодрый, довольный, подошел он к столу и тяжело опустился на стул. И вот тут-то случилось такое, чего Толя не забудет всю жизнь.
Стул крякнул, покосился — и отец полетел на пол!
Дородный, почтенный папаша, с бородкой и усами, такой серьезный и важный, полетел вверх тормашками, словно какой-то мальчишка, смешно взмахнув руками и задрав ноги так высоко, что задел тарелку и, наконец, грохнулся на пол, как слон, так что вся комната затряслась.
Мать вскрикнула не своим голосом, а Толя побледнел и прирос к полу. В глазах помутилось, отец и стол будто поплыли от него и стали маленькими-маленькими. Отец медленно поднялся и уставился на Толю грозным взглядом.
Толе казалось, что наступила долгая, жуткая, тихая ночь.
— Это ты?! — послышался, наконец, зловещий шепот, и отцовская рука сжала спинку сломанного стула.
Толя втянул голову в плечи. Мать бросилась к отцу. Тот, тяжело дыша, всё смотрел на Толю. Затем, растягивая слова, произнес:
— Сейчас же отнеси стул в мастерскую и не возвращайся домой, пока он не будет починен. Марш!
Толя облегченно вздохнул, радуясь, что вся эта история окончилась для него так счастливо. Вмиг он накинул куртку, подхватил стул и выскочил из комнаты с такой же стремительностью, с какой недавно в нее вбежал.
… А Нина в это время дождалась уже своей очереди и подала мастеру ботинок.
— Гвоздь нужно забить, колет, — сказала она.
Мастер взял ботинок, повертел в руках, начал писать квитанцию и сказал:
— Зайдешь денька через четыре.
Нина жалобно стала просить:
— Здесь только один гвоздик загнуть… Пожалуйста, сделайте сейчас… Я всю ногу искалечила.
— Видишь, сколько обуви нанесли? — хмуро ответил мастер. — Всем сразу не сделаешь, нужно по очереди.
— Мне ходить не в чем, а работы здесь совсем мало… Я обожду… — просила Нина.
— И небольшую работу всем сразу не сделать, — сказал мастер и взял обувь у следующего заказчика.
Нина отошла в сторонку и остановилась. Четыре дня! Это уже слишком. Неужели не согласится сделать сейчас? Нет, лучше она переждет, пока все уйдут, и тогда попросит еще.
И она стала ждать.
Полчаса, которые она прождала, показались ей чуть ли не двумя часами; но вот, наконец, она дождалась, когда все ушли, и снова подошла к мастеру.
— А ты еще здесь? — удивился тот.
— Дяденька, сделайте, пожалуйста, сейчас. Ну что вам стоит? — сказала она чуть не плача.
Мастер взглянул на нее ласковее и взял ботинок Осмотрел, ощупал его и сказал:
— Ну ладно!
Взял какую-то железку — не то напильник, не то большой гвоздь, поставил ее на гвоздь внутри ботинка, ударил по ней два раза молотком и подал Нине ботинок.
— Готово!
А Нина стояла вытаращив глаза, словно увидела что-то сверхъестественное.
— На возьми, всё в порядке теперь! — повторил мастер.
— А… сколько стоит? — вымолвила Нина.
— Да нисколько, — ответил мастер и взялся за другую работу.
Нина постояла, повертела в руках ботинок, а потом как-то невольно у нее вырвалось: