Вернулась мать, постлала на дровах.
— Вот и хорошо, — утешала она и себя и сына. — Бояться нечего: какой вор полезет, если услышит, что кто-то здесь спит! Одну ночку поспать можно. Да и не холодно теперь. А завтра отнесешь ключ слесарю. Ну, ложись. Только фонарь не забудь погасить, а то пожар наделаешь.
И ушла.
Опять не по себе стало Андрейке. Но теперь он даже рассердился: что за глупости, в самом деле! Сторожат ведь люди н саду, в лесу, в поле, да еще ночуют в шалашах — и ничего. А он вроде трусит. Стыдно!
— Ну, братец, спокойной ночи! — громко сказал он поросенку и стал раздеваться.
«Братец» встал на задние ножки, выставил свой пятачок и приветливо захрюкал. Андрейка не утерпел, почесал его за ухом.
Наконец Андрейка погасил фонарь и улегся.
Некоторое время он прислушивался, как кряхтел и почесывался его сосед. А потом, когда тот мирно засопел, Андрейка начал улавливать и другие звуки. И тогда снова стал к нему возвращаться страх.
Обычные звуки — шум автомобиля на улице, шаги прохожих, хлопанье двери в соседском доме, какие он всегда и повсюду слышал, не обращая на них внимания, теперь казались какими-то странными, мешали спать и даже немного пугали. В особенности человеческие шаги. Когда они были твердыми, отчетливыми, это еще ничего, а если тихими, то Андрейка чувствовал, как внутри у него что-то напрягалось…
И он опять стал злиться на самого себя. Он хорошо знал, что бояться нечего, что ничего страшного быть не может. Даже если бы и в самом деле явился вор, то стоит только ему закричать — и вор удерет, так как сразу же сбегутся люди.
Всё это Андрейке хорошо было известно, и всё-таки уснуть не удавалось.. .
Чтобы показать, что он никого и ничего не боится, Андрейка громко запел:
Но собственный голос показался ему каким-то чужим, а пение приглушенным; стало еще страшнее.
Отозвался поросенок. Андрейка сказал ему:
— Паршиво у тебя спать, братец.
— Угу, — ответил тот.
— Лучше бы ты перешел к нам ночевать.
— Угу.
— Вот видишь. А я сразу не догадался.
— Угу, подтвердил поросенок.
В углу послышалась возня и писк. Андрейка вздрогнул, но сразу же успокоился, сообразив, что дерутся крысы. Это отвлекло его внимание от наружных звуков.
Андрейка стал думать о завтрашних делах, о ключе, об уроках в школе и, наконец, уснул.
Он и сам не заметил, как уснул. Неизвестно, сколько прошло времени, как вдруг его разбудил какой-то шорох. Мальчик замер, прислушиваясь.
Уткнувшись одним ухом в подушку, а другое прикрыв одеялом, он всё же отчетливо слышал, что рядом, у самой его головы, кто-то деловито копошится.
И вдруг он почувствовал, как это самое «кто-то» осторожно ползет по нему… Андрейка вскочил и, не помня себя, закричал, замахал руками. Он задел при этом за что-то мягкое и услышал, как в поленнице что-то зашуршало…
— Крысы! — воскликнул он. — Вот проклятые!..
— Угу, — поддакнул ему поросенок.
Мальчика передернуло от отвращения. А вдруг они опять начнут лазать? Или соберутся вместе, тогда с ними вовсе не сладишь…
Андрейка вспомнил когда-то слышанную сказку о том, как крысы загрызли какого-то епископа… Через минуту он отогнал от себя мрачные мысли. В наше время таких вещей не бывает! Но, как бы там ни было, положение неприятное. Прямо хоть не спи, стереги их!
А что, если пойти домой и сказать маме, что он больше не может здесь оставаться?
Но какой же он тогда мужчина, если крыс боится? Засмеют все, даже поросенок…
Покончив с сомнениями, Андрейка поудобнее улегся. Но где тут было уснуть! То и дело казалось, что крысы снова подбираются к самому лицу, к носу!
Тогда он решил спрятаться с головой под одеяло. Душно, но ничего, терпеть можно. Опять начал дремать.
… Кто-то разгуливал по одеялу в ногах. Насторожился — крыса расхаживает по нему! Андрейка вскочил.
— Ш-ш-ш, чтоб тебя!
И стал колотить по дровам, по одеялу.
— Угу, — вмешался поросенок.
— Тебе-то хорошо, — буркнул Андрейка.- Тебя они, наверно, не трогают.
— Угу, — согласился поросенок.
Андрейка выбрал тонкое, но увесистое полено и положил его возле себя, чтобы в следующий раз встретить гостей как следует.
Крысы утихли, смирились. Всё меньше и меньше звуков доносилось с улицы. Но, чем тише становилось, тем отчетливее был каждый шорох.
Вот где-то совсем рядом послышались шаги. Андрейка, пожалуй, и не обратил бы на них внимания, если бы они внезапно не утихли. Не дыша, Андрейка вслушивался. Вот шаги возобновились. Опять затихли.
У Андрейки сильнее застучало сердце. Уж не крадется ли кто? Что, если это вор?
Андрейка даже удивился, что до сих пор не подумал об этом. Он сторожил вообще, а что и как делать если кто-нибудь появится, — не знал. Теперь он начал обдумывать.
Ну вот, допустим, входит вор. Что же тогда? Кричать? Да ведь ему ничего не стоит пристукнуть мальчишку, чтоб больше не пикнул. Бежать? Но как убежишь, если вор будет стоять в дверях? Да, если поднять крик, шум. сбежится народ. Но за это время вор десять раз успеет придушить его. Что выиграет Андрейка? Пускай уж лучше пропадет поросенок, в таком случае. А для чего же он его стережет?
Не успел он еще вполне обдумать свой план, как настало время действовать. Ворота тихонько скрипнули. . . Словно вспугнутые воробьи, все мысли вылетели из Андрейкиной головы. Сам того не замечая, он прижался к подушке и накрыл голову одеялом.
Дверь скрипнула другой раз… Андрейка понял, что ему остается одно — лежать и не шевелиться; только бы его не заметили.
Хорошо это или плохо, — он не знал. Мыслей не было никаких.
Но прошло несколько минут, всё было тихо. Тогда он решился высунуть голову.
Ворота чуть-чуть приоткрыты, ничего не видно и не слышно. Можно было собраться с мыслями, — и вскоре их собралось в голове у Андрейки больше, чем нужно.
«Он здесь?. Что он делает?.. А может, никого и нет? Кто ж тогда заходил? Почему не было слышно, как он вышел? Значит, он здесь… А если так, чего же он выжидает? Может, закричать?.. Но как закричать, если он рядом?..»
Всё это вихрем кружилось в его голове. А время шло, и ничего не случалось. И хотя было похоже, что никого нет, двинуться с места он пока не решался, всё выжидал.
Его неподвижность придала смелости крысам, и они снова завозились где-то вблизи. Одна из них вскарабкалась на ноги и пробиралась всё выше; он уже чувствовал ее лапки у себя на боку.
И вдруг в эту самую минуту что-то тяжелое со всего маху шлепнулось ему на спину!..
— Мама! — сдавленным голосом закричал Андрейка.
Но через секунду он вскочил, весело рассмеялся и крикнул:
— Кот!
— Угу, — ответил проснувшийся поросенок.
Еще бы, как не обрадоваться такому гостю! Теперь спать будет спокойнее.
С облегчением Андрейка встал и притворил ворота. Жаль, нельзя было закрыться изнутри, — защелка находилась снаружи.
Кот подошел к Андрейке и тихонько замурлыкал. Эти звуки были самыми приятными для Андрейки за всю сегодняшнюю ночь. Он успокоился. Но сон всё не приходил к нему.
Он стал рассуждать:
«Хорошо, что так получилось. А что было бы, если бы в самом деле пришел вор? Неужели так и лежать, как лежу, и ждать? Это же срам!.. Какой же из меня выйдет мужчина!..»
Андрейка почувствовал, что поведение его было позорным, и решил остаток ночи быть добросовестным сторожем. А на случай, если появится вор, он выработал план не только активных, но и героических действий: он будет сидеть в углу у входа и, если кто-нибудь войдет, тихонько выскочит за его спиной и закроет ворота на защелку. Тогда он не только сбережет поросенка, но и принесет пользу обществу, — поймает вора. Этот план особенно пришелся ему по душе. Он теперь даже с нетерпением ждал, чтобы вор появился. Не страшно, а занятно было думать о том, как вор войдет, как попадет в ловушку, и так далее, и так далее.