Немного самоуважения не помешало бы. Он не хотел их; это было так же ясно, как восход солнца утром и луна в ночном небе. Особенность Беркшира заключалась в том, что все хотели быть на вершине пищевой цепочки. Единственный способ добраться туда? Встречаться с популярным спортсменом, это было так просто.
Мэддокс был самой крупной рыбой в аквариуме, лучшим уловом, и каждая девушка хотела поймать его на крючок.
Его взгляд скользнул по мне, и уголки его губ изогнулись в легкой улыбке. Мэддокс одарил меня своей фирменной ухмылкой, а затем подмигнул, и десятки девушек растаяли у его ног.
Я вздернула подбородок в молчаливом признании, прежде чем сесть.
Вскоре начался урок. Миссис Леви начала свой урок Шекспира в этом семестре; мы изучали Гамлета. Она хотела начать урок с фильма «Гамлет», популярного фильма с Робином Уильямсом.
— Это лучшая адаптация, — объяснила миссис Леви. — Но проектор не работает. Итак, мне нужен кто-то, чтобы достать телевизор из кладовой. Лила, ты не против?
Она выжидающе посмотрела на меня, и я кивнула.
— Есть добровольцы, которые помогут?
Я сдержала стон. Нет, нет, нет…
— Я пойду с ней, — спокойно сказал Мэддокс.
Миссис Леви хлопнула в ладоши.
— О, отлично.
Я вышла из класса и направилась к кладовой в конце коридора. Мэддокс легко догнал меня.
— Ты не выглядишь счастливой, Гарсия.
— О, смотри, ты вернулся к своему надоедливому «Я», — возразила я.
Боковым зрением я заметила, как он лениво пожал мне плечами.
— Тебе не следует удивляться.
На самом деле, я и не удивилась.
— Моя куртка составила тебе компанию прошлой ночью? — Он сказал эти слова так, словно шептал грязную тайну.
Конечно. Все должно было быть грязным с Мэддоксом. Он, наверное, подумал, что я нюхала его куртку, пока мастурбировала. Забавный факт: я этого не делала.
Я фыркнула.
— Она у меня в шкафчике. Я верну ее тебе после школы.
— Ты просишь меня встретиться с тобой после школы? Свидание? — Изумленный вздох сорвался с его губ, но это было фальшиво. Я легко могла уловить насмешливую улыбку в его словах.
— Нет, — прорычала я. — Подойди к моему шкафчику. Я верну тебе твою куртку, и мы оба пойдем по своим делам, порознь.
У него не было возможности опровергнуть меня, так как мы уже стояли у кладовой.
На нас уставилась записка, и я потерла лицо рукой.
— Отлично, — пробормотала я себе под нос. — Нет лампочек.
Я украдкой взглянула на Мэддокса, и он выглядел немного… настороженным. Хм.
— Можешь ли ты держать дверь открытой для меня, пока я не принесу телевизор? — Я спросила.
Мэддокс пожал плечами.
Дверь была тяжелой, когда мы толкнули ее, и я вошла внутрь. Было темно, но свет из коридора достаточно освещал внутреннюю часть, чтобы я могла заметить, где в дальнем углу комнаты стояли все телевизоры. Ага, вот оно.
Каждый телевизор стоял на своей маленькой полке на четырех колесах, и все, что мне нужно было сделать, это выкатить один из них. Очень просто. Нет.
Когда я попыталась потянуть, он не сдвинулся с места даже на дюйм. Проклятье.
Я заглянула за телевизор и увидела, что никак не могу выкатить его из этой кладовой. Все шнуры спутались между собой.
— Мэддокс, ты не поможешь мне со шнуром? Он застрял, и здесь темно. Я почти ничего не вижу.
— Просто потяни, — нетерпеливо пророкотал он.
— Если бы я могла, я бы так и сделала, — прошипела я. — Он застрял. Помоги мне.
Он помолчал некоторое время, прежде чем произнести:
— Попроси вежливо.
— Ты, черт возьми, серьезно?
— Скажи «Пожалуйста».
— Пожалуйста, — сказала я сквозь стиснутые зубы.
Он цокнул.
— Произнеси полное предложение.
Я выпрямилась, уперев руки в бедра, и закатила глаза.
— Мэддокс, не мог бы ты помочь мне со шнуром, пожалуйста?
— Хорошая девочка, — похвалил он.
Он широко распахнул дверь, прижав ее к стене, и секунду смотрел на нее, ожидая.
— Она не закроется. Быстрее, — позвала я.
Когда Мэддокс убедился, что дверь не закроется и не запрет нас в кладовке, он не спеша прошел внутрь. Он оглянулся один раз, еще секунду смотрел на открытую дверь, прежде чем встать рядом со мной.
— Отойди в сторону, — потребовал он.
Я снова закатила глаза, но все же сделала, как мне сказали. Мэддокс полез за полку, пытаясь найти шнур.
— Блядь, что это?
— Точно. Все это связано с остальными. — Всего было четыре телевизора, и они были сдвинуты в крошечный угол. Мы не использовали их очень давно, с тех пор, как у нас появились новые проекционные экраны, поэтому они лежали здесь, собирая пыль.
Он издал разочарованный стон, прежде чем начать распутывать шнуры, что потребовало бы большого терпения. Пространство между стойкой и стеной было слишком тесным, и я видела, что у него проблемы.
— Так, дай мне фонарик. Это может помочь, — предложила я.
Я вытащила из кармана телефон, но не успела его включить, как по комнате разнесся громкий стук. Мы оба вздрогнули, и Мэддокс удивленно поднял голову, ударившись при этом о верхнюю полку. Он издал ряд проклятий.
Прежде чем я поняла, что происходит, нас окружила полная и непроглядная тьма.
Черт, дверь закрылась.
И… черт возьми, мы были заперты внутри; в записке говорилось, что ручка сломана.
— Нет, нет, нет! — взревел Мэддокс, бросаясь в темноту к двери. Хм? Он боялся темноты? Кто бы мог знать, что Мэддокс Коултер с его дерзкой ухмылкой и глазами, способными растаять на месте, боялся темноты?
Я успешно включила фонарик, уже думая поддразнить его, как он сделал бы со мной. Мой взгляд скользнул к Мэддоксу как раз вовремя, чтобы увидеть, как он натыкается на полку в своей поспешной попытке дотянуться до двери. Металлическая стойка с громким грохотом рухнула на пол, и Мэддокс упал на колени, прежде чем снова вскарабкаться. Он поскользнулся по разбитым осколкам и упавшей жидкости, ползя к спасению.
Нет, подождите. Нет … он не просто боялся темноты. Это было нечто большее.
Тяжелая тяжесть легла на мою грудь, мое горло сжалось, и дыхание застряло в горле. Потрясенная, я осталась стоять на месте, когда Мэддокс полностью потерял голову.
Крутого, собранного и кокетливого Мэддокса сменил незнакомец. Он слепо потянулся к двери, схватился за сломанную ручку и поднялся на ноги. Мэддокс ударил ладонью по тяжелой двери.
— Нет, нет! Пожалуйста! Нет, нет, нет. Пожалуйста, — повторил он себе под нос. — Не делай этого, пожалуйста, выпусти меня отсюда! Не оставляй меня здесь. Не делай этого. Нет, нет, пожалуйста! Не надо.
Он несколько раз ударил дверь, его открытая ладонь касалась поверхности с такими сильными шлепками, что это должно было причинить ему боль.
— Помоги мне, помоги. Пожалуйста, не оставляй меня здесь.
Мэддокс царапал дверь, словно пытался сорвать ее с петель. Он пытался прорваться. Его пальцы сжались в кулак, когда он начал яростно стучать в дверь. Его крики эхом отдавались в моих ушах, и мое сердце сильно стучало о грудную клетку, я чувствовала его боль. Его агония была напоминанием о моем молчаливом страдании.
— Я не могу… я не могу дышать. Я не могу, — захныкал он надломленным голосом.
Тук-тук-тук.
— Вот что такое смерть, и ты умрешь в одиночестве, — прошептал мне в уши голос.
Мои губы разошлись в безмолвном крике, когда я пыталась дышать, но не могла. Я действительно не могла.
Мое дыхание вырывалось в резком, священном дыхании, и мое зрение стало более темным и расплывчатым. Я зажмурила глаза и нажала на веки. За моими закрытыми глазами трепетал калейдоскоп звезд. Помогите мне, помогите. Пожалуйста, помогите мне.
Я подумала, может быть, у меня сердечный приступ; но физической боли не было. Но все мое тело вибрировало, моя кожа покрылась мурашками, как будто я разрывала свою плоть и пыталась выпрыгнуть из кожи.
— Вот как выглядит смерть.
Я не могу дышать.
Помогите мне.
— Помогите мне, — закричал Мэддокс.