Расставаться было тяжело. Жгло при каждом вздохе.
Восстановиться после этого было самым трудным.
Иногда части не могут быть собраны вместе, потому что они не совпадают, отсутствуют или полностью разбиты, что делает это невозможным подвигом.
Слезы потекли по моим щекам, и я подавила крик. Мой собственный голос сорвался, пока я продолжала петь оставшуюся часть колыбельной.
Он сильнее притянул меня к себе, и я обняла его за плечи, прижимая к себе. Я вспомнила, как это было, выходя из приступов паники, когда адреналин уносился прочь, когда я возвращалась в настоящее. Все болело, и я всегда чувствовала себя такой потерянной.
Сейчас это был Мэддокс.
Поэтому я обняла его.
Потому что его нужно было удержать, даже если он не сказал ни слова.
Он нуждался во мне.
Мэддокс дрожал в моих руках, все его тело сотрясалось от безмолвных криков и дрожи. Когда колыбельная подошла к концу, я прижалась губами к его щеке.
— С тобой все будет в порядке, Мэддокс. Я с тобой.
Тук-тук-тук.
Внизу живота возникла глухая боль.
Я обняла его.
Он не отпускал.
Его дыхание выровнялось, а сердцебиение замедлилось.
— Я тебя держу, — успокоила я, проводя пальцами по его мягким волосам.
Его руки сжались вокруг меня, и он уткнулся носом мне в шею. Держи меня крепче, сказал он без слов.
Я держу тебя.
ГЛАВА 15
Лила
Мэддокс и я все еще были в объятиях друг друга, когда дверь чулана открылась, и уборщик заглянул внутрь с выражением ужаса на лице.
— Что вы двое здесь делаете? — Он придержал дверь открытой, и свет из коридора залил темную комнату изнутри.
Хватка Мэддокса на мне усилилась, услышав новый голос, и он уткнулся лицом мне в шею. Его молчаливые слезы промокли сквозь мою блузку, когда я провела рукой по его спине.
— Я здесь, — прошептала я ему на ухо, прежде чем посмотреть на уборщика, который хромал внутрь. У него была больная нога, по слухам, в результате военного происшествия. Он работал в Беркшире уже пятнадцать лет, и его все любили. Милый мистер Джонсон.
— Мы оказались заперты случайно, — объяснила я, указывая одной рукой на телевизор. — Мы должны были принести телевизор, но дверь за нами закрылась.
Мистер Джонсон посмотрел на Мэддокса и меня, которые все еще стояли на коленях. Я практически сидела у него на коленях, а его руки крепко обнимали меня. Мэддокс был тонущим кораблем; он тонул в обломках раненого сердца, а я была якорем, удерживающим его вместе.
Я держу тебя.
Мое сердце не могло отпустить, хотя я знала, что должна. В конце концов.
— Он в порядке? — Мистер Джонсон выглядел слегка любопытным, но в основном обеспокоенным.
Я кивнула.
— Не могли бы вы принести нам телевизор, пожалуйста? Все шнуры перепутались.
— Конечно. Сейчас принесу. В каком вы классе, ребята?
— Миссис Леви.
— Я принесу. Возвращайтесь в класс. — Он махнул рукой, отгоняя нас.
— Спасибо, мистер Джонсон.
Мои ногти успокаивающе царапнули кожу головы Мэддокса, пока я провела пальцами по его волосам.
— Мэддокс? — При звуке своего имени он отстранился от меня и встал. Я могла сказать, что его все еще трясло, его тело качалось, прежде чем он снова встал на ноги, и он отказывался смотреть на меня. Все еще держась за его руку, мы вышли из чулана. Теперь его дыхание выровнялось, лицо окаменело, глаза безжизненны.
Мэддокс закрывался… закрывался от меня.
— Мы можем взять бутылку воды из торгового автомата, — мягко предложила я.
Когда я попыталась сжать его руку, он оторвал ее от меня. Как будто я была какой-то болезнью, а он не хотел заразиться.
— Мэдд…
— Держись от меня подальше, — сказал он, и у меня по спине побежали мурашки. Его голос был подобен удару грома, яростному и напряженному.
— Мэддокс, — начала я, но он оборвал меня.
— Нет. — Это было предупреждением, и я должна была прислушаться; Я действительно должна была это сделать, потому что впервые увидела другого Мэддокса.
Мальчик, полный ярости, но с голубыми глазами, в которых звучала прерывистая песня.
Когда я попыталась снова схватить его за руку, чтобы не дать ему уйти и отгородиться от меня, он без предупреждения развернулся, и я чуть не упала на него. Мои губы разошлись в беззвучном вздохе, когда он схватил мою руку в непреклонный захват и прижал меня к стене. Мэддокс возвышался надо мной, его челюсть сжалась, а глаза потемнели. Он был похож на яростного воина, рвущегося в бой с обещанием смерти во взгляде.
Его голова опустилась, и его дыхание коснулось моих губ.
— Расскажи кому-нибудь об этом, и я… уничтожу. Уничтожу. Тебя. Лила, — предупредил он, его тон был полон угрозы.
— Я бы никогда… — выдохнула я, когда мое тело похолодело.
Он оскалил зубы с низким рычанием, заставляя меня замолчать.
— Это была безобидная забава между нами, но, поверь мне, расскажи об этом кому-нибудь еще, я позабочусь о том, чтобы ты никогда больше не смогла пройти через коридоры Беркшира, не желая съежиться и спрятаться от страха.
— Мэддокс, послушай. Я…
Мое сердце забилось, и я забыла, что собиралась сказать, когда его рука скользнула вверх по моей руке и обвила ее вокруг моей шеи. Его пальцы сжались у основания моего горла, но это не была карательная хватка. Было не больно, но это было молчаливое обещание, предупреждение, смертельная угроза.
— Я погублю тебя. Ты будешь просить о пощаде, а я тебе ее не окажу, Лила. — Его голос был острым мечом, небрежно разрезающим меня.
Мэддокс оттолкнулся от меня, когда мистер Джонсон вышел из кладовой.
— Здесь все в порядке? — спросил он, переводя взгляд с Мэддокса на меня и обратно.
Мэддокс выругался себе под нос, достаточно громко, чтобы я могла его услышать, прежде чем он затопал прочь.
В противоположном направлении класса.
Он… уходит?
Мой голос застрял у меня в горле, когда я смотрела, как он выходит из здания, двойные двери закрываются за ним с громким хлопком. Я вздрогнула, когда он исчез из поля моего зрения.
Прочистив горло, я робко улыбнулась мистеру Джонсону.
— Ему просто нужна… минутка наедине.
— Он сердитый молодой человек, — заметил он. — Напоминает мне самого себя после увольнения из армии.
— Он просто…
Мистер Джонсон отмахнулся от меня.
— Нет необходимости объяснять. Вот телевизор.
Я сглотнула горящий ком в горле, быстро пробормотала «спасибо», прежде чем схватить подставку для телевизора и покатить ее по направлению к классу.
Я ожидала, что он вернется позже, но он не вернулся.
До конца дня Мэддокса не было видно. Я ходила по коридорам Беркшира, ища его, но он … ушел, и я чувствовала его отсутствие, как острый меч, пронзающий меня.
Смешанные эмоции Мэддокса могли быть оправданы в данный момент, но не по отношению ко мне.
Я не сделала ничего, что заслужило бы его гнев. Особенно после того времени, что мы провели в темной кладовой.
Моя бабушка всегда говорила мне, что я любопытная малышка, но дело было не только в любопытстве. Это была необходимость узнать настоящего Мэддокса, того, кого он прятал за крутым фасадом и маской плохого парня.
Потому что Мэддокс в том шкафу, которого я держала на руках… он был потерянным мальчиком, и он напомнил мне меня саму после того, как я очнулась от комы.
***
Мэддокс
Запах тяжелых дешевых духов коснулся моих ноздрей, и я чуть не задохнулся от того, насколько сильным был этот запах.
Моя голова болит.
Мое тело болит.
Какого хрена?
Мои глаза распахнулись, и я уставился в потолок… не в своей комнате.
Ах, блядь. Почему я ничего не мог вспомнить? В моей памяти была пустая дыра, и все, что я помнил, было…
Пульсирующая головная боль заставила меня вздрогнуть, когда я перевернулся на бок, а мой желудок скрутило от тошноты. Кровать сдвинулась под другим весом, и человек рядом со мной издал низкий стон.