Мне нравилось, когда он начинал бормотать все эти «ты моя», и восторги по поводу того, что я надеваю его вещи.
Так почему бы нам обоим не порадовать друг друга сегодня утром? Я взяла его боксерский халат и надела его, затем поспешила в ванную, почистила зубы и умылась, завязала волосы в конский хвост и направилась в гостиную.
Я услышала его смех, скорее даже тихий смешок в ответ на что-то сказанное Питом, завернула за угол, и мое тело тут же отреагировало на него, как и всегда, при виде этого невероятного мужчины.
О, мой бог!
Я никак не могу привыкнуть к тому, что он делает со мной. Я даже не могла объяснить все это невероятное сочетание дрожи, трепета и волнения внутри меня, но это и в самом деле было просто нелепо.
– Он старается вызнать всю твою подноготную, парень, и я не вижу в этом ничего смешного, – услышала я встревоженный голос Пита. – Его шпионы рыскали по всем гостиницам вокруг, чтобы узнать, где мы собираемся остановиться в будущем.
– Просто расслабься и следи за ним, Пит, – спокойно произнес Ремингтон, а я застыла на мгновение, забыв о том, что нужно дышать, и продолжала любоваться моим голубоглазым львом.
Он сидел вполоборота ко мне. Черные волосы были, как всегда, взлохмачены. Татуировки в виде кельтских узоров, обвивавших его руки, чуть шевелились, когда он, поигрывая мускулами, потягивал свой электролитический напиток. Я любовалась его великолепным загорелым торсом. Спортивные штаны на завязках низко сидели на его узких бедрах, приоткрывая кончик его татуировки в виде звезды на животе. Он выглядел таким сексуальным, сильным, энергичным и таким магнетически притягательным, что руки сами тянулись его обнять.
– Брук, доброе утро! – Диана Вернер, его шеф-повар и диетолог, приветливо кивнула мне из кухни.
Двигаясь мягко, почти лениво, Ремингтон повернулся и медленно, очень медленно поднялся. Блестящие голубые глаза так же медленно скользнули по всему моему телу, с явным одобрением встречая меня в этом красном одеянии, которое доставало мне почти до лодыжек, и собственнический блеск, искрящийся в его взгляде, сказал мне, что я не ошиблась в своих предположениях, и каждая частичка моего женского естества тут же напряглась от желания.
– Привет, мисс Рип, – со смешинкой в карих глазах приветствовал меня Пит.
Я улыбнулась. Потому что я не только хочу носить одежду моего Рипа, я хочу, чтобы он попросил меня носить его имя, даже если я однажды сказала своему лучшему другу, что никогда, никогда не выйду замуж, потому что моя карьера всегда будет на первом месте. Дуреха!
– Привет, Пит и Диана, – сказала я сонным голосом, не отрывая взгляда от Ремингтона и даже не пытаясь успокоить отчаянно колотящееся сердце.
Будет ли оно когда-нибудь ровно биться, когда он рядом? Я смотрела на него этим утром, как и каждое утро в течение последних нескольких месяцев, и говорила себе, что я не сплю и он не плод моей фантазии, он реальный. Он – моя настоящая любовь.
Он спас мою сестру из грязных лап человека, имя которого мне даже неприятно произносить. Ремингтон, не колеблясь ни минуты, проиграл финальный бой прошлого сезона в обмен на ее свободу. И при этом не рассказал мне ничего. Он потерял свой титул, огромную сумму денег и даже рисковал расстаться с жизнью, чтобы спасти мою сестру Нору.
Но тогда я и не подозревала, что все это ради меня.
Все, что я знала – что он внезапно отказался от победы на прошлогоднем чемпионате. Он потерял все. Дал себя избить до полусмерти. Он падал и вставал, но не сопротивлялся и вновь давал себя избивать, но при этом как будто насмехался и плевать хотел на Скорпиона.
Я смотрела на это ужасное зрелище, и мне хотелось умереть.
Мой непобедимый боец, всегда энергичный, упорный, готовый драться до конца и всегда побеждающий любого противника, буквально отказался от борьбы. Мне казалось, он хотел наказать меня за что-то.
Бог мой, как же я была не права!
Он не наказывал меня – он спасал мою сестру ради меня, жертвуя всем.
Если бы он не вернулся в мой родной город Сиэтл с Норой, доставив ее домой в целости и сохранности, я бы совершила самую большую ошибку в своей жизни и расплачивалась бы за нее до конца дней своих.
Я бы прожила остаток своих дней без любви, без улыбки и, что хуже всего, без Реми. Чего, собственно, и заслуживала.
Пока я боролась с тяжелейшими угрызениями совести, вызванными этими воспоминаниями, на его щеках появились ямочки, и если несколько мгновений назад я думала, что счастлива, то с той лавиной счастья, которая на меня обрушилась в эту секунду, уже ничто не могло сравниться.