Солнце практически опустилось в океан…
***
Вилла встретила магов привычной елью, остролистом и омелой. Белая насыпная дорожка к дому по обе стороны была украшена золотистыми лампочками, свисающими с ветвей деревьев. Все примолкли, проникаясь праздничной атмосферой. Вошли вовнутрь. Приветствовавший их домовик вежливо поинтересовался, к которому часу подавать ужин. Тут мнения всех сошлись, после ресторана еще никто не успел слишком проголодаться, поэтому около 2-х часов свободного времени у них еще было. Нарцисса подала прекрасную идею: семейное фото. Никто не был против. Пока все приводили себя в порядок и готовились к вечеру, зажглась первая звезда. Все собрались в гостиной, чтобы запечатлеть душевный момент. Северус протянул было руку за камерой. Нарси с улыбкой покачала головой:
- Нет, Сев, ты тоже…
Зельевар застыл как изваяние:
- Но, ведь это семейное… - выдавил он из себя.
Глянув на мужа, женщина подошла к Снейпу и положила руки ему на плечи:
- Ты тоже ее часть, Северус… Мы думали, ты знаешь это…
Черные глаза неестественно заблестели и зельевар сморгнул:
- Да, я… я рад. Спасибо. Так а… где штатив?
Довольные собой и друг другом маги собирались идти в столовую, предвкушая теплый и домашний вечер, как вдруг… Мужчины неожиданно сквозь зубы зашипели…
- Люц… нет...
- Метка…
Испуганные глаза Нарциссы и откровенная паника в глазах сына/крестника… Мгновение оглушающей тишины и вынужденная аппарация… Все не могло быть хорошо слишком долго… Только не у них…
***
- Так значит, ты знал, Северус. Что ж. Ты хорошо играл свою роль. Слишком хорошо. Я давно подозревал…
Стены заброшенного готического собора огласил жуткий хохот, отразившийся от витражных стекол и затерявшийся в выси уходящих в небо куполов. Ночь перед Рождеством? Как символично. Все на мессах, все возносят хвалу Христу… У Темного Лорда своя месса. Верные Пожиратели собраны в, стоящем на краю океана, древнем храме. Слышно, как не замерзающие воды остервенело накалывают на скалы в попытках сокрушить их. Взошла полная луна. Серебристый свет ласкает гребешки гигантских волн, желая успокоить и усмирить. Тщетно. Стихия разыгралась не на шутку. Фигуры в черных накидках и масках молчаливо стоят кругом, в центре которого коленопреклонный человек. На миг свет луны заслоняют крылья. Летучая мышь испуганно шарахнулась из своего укрытия, растревоженная жутким хохотом. Змееликий лениво вышел из-за церковной кафедры, поигрывая палочкой.
- Я говорил тебе, что то был последний твой шанс доказать мне свою преданность? Я верен своему слову.
Одна из фигур в капюшонах дернулась. Люциус стоял ни жив ни мертв. На побледневшем лице не было ни кровинки. Губы под маской дрожали. Образ Ледяного Лорда, которым знало аристократа большинство, сейчас «трещал по швам». Северус, его Северус. Его лучик света. Что он мог? Драко и Нарцисса… Блондин впал в некий ступор и не верил в реальность происходящего. Это все сон, это сон. Скоро они проснутся и Снейп снова недовольно заворчит, что Люциус слишком крепко обнимал его во сне и он вспотел. Скоро аристократ снова сможет ощутить на вкус терпко-сладкие упрямые губы. Скоро снова его накроет аромат гвоздики и мускуса. Запах возбужденного Снейпа. Скоро. Совсем скоро.
Тем временем, змееликому надоело разглагольствовать и он перешел к действиям. Безумно усмехнувшись, он палочкой подвел Снейпа в воздух и, как бездушную куклу, направил к выходу из храма.
- За мной, мои верные последователи, - орал Волан-де-Морт. – Вы все должны это видеть. Предатель! Предатель!
Лицо Снейпа было скрыто свисающими прядями волос и Люциус не мог заглянуть тому в глаза. А так хотел. На выходе из храма Малфой постарался оказаться как можно ближе к другу. Он интуитивно знал, что это конец. Он ничего не мог поделать. Процессия остановилась возле обрыва. Из-за грохота волн практически ничего не было слышно. Он оглушал. Темный Лорд остановился на самом краю и «подвесил» Снейпа прямо над пропастью. Усилием воли подняв голову, Северус нашел глазами друга. Люциус до крови закусил щеку. Рискуя нарваться на гнев Хозяина, аристократ сбросил маску. Черные глаза на мгновение встретились со стальными. Во взгляде зельевара не было страха. Только обреченность и боль. Боль оттого, что все «началось» слишком поздно и «закончилось» слишком рано. Аристократ опустил взгляд на любимые губы и сощурился. Друг что-то шептал. Владея искусством чтения по-губам в совершенстве, блондин «услышал»: