Страсть нарастала, они отдались ее напору, и каждый поцелуй, каждое прикосновение становились все жарче, все настойчивее. Джемма томилась желанием ощутить его внутри себя, и нежная просьба об этом готова была сорваться с ее губ.
Их взгляды слились, когда он приподнял ее бедра для первого мощного толчка. Он любил этот момент обладания, это изысканное вторжение в мир влажной чувственности, трепетного, упругого тепла, от которого воспламенялись нервы, заставляя приближать непостижимый и загадочный миг экстаза.
Джемма смотрела на него, наслаждаясь его взглядом победителя, блеском зубов, стиснутых, будто от боли, когда он проник в нее до конца. Этот взгляд зажег Джемму восторгом, огнем желания, в один миг поглотившим ее с головой. Он был внутри ее, и мощь его пульсирующей плоти доказывала ей, что их любовь совершенна, прекрасна и несомненна. Она задвигалась с ним в едином глубоком ритме, поднимаясь за грань реальности.
Из ее груди вырвался крик, когда она уже не в силах была сдерживаться, когда она готова была умереть от близости взрыва.
- Я не могу больше сдерживаться!.. - закричала она и выгнулась ему навстречу.
- Не пытайся, querida, не останавливай нашу любовь.., сейчас, любовь моя, сейчас!
Они воспарили вместе, сокрушив барьеры экстаза. Золотистая, огненная лава жизненной силы забила сказочным ключом одновременно с потоком их слов любви, освобождения, благодарности. Они были свободны, паря, как птицы, в безоблачном голубом небе счастья, свободны для любви и вечной жизни - вдвоем.
- Фелипе мне все рассказал.
Джемма нервным движением одернула рабочую рубашку и взглянула на своего отца, который усаживался в привычной позе на кресле - для последнего сеанса. Полотно нисколько не пострадало при падении, но нервы Джеммы от ожидания этой встречи-объяснения настрадались предостаточно.
- Я не могла сама рассказать тебе, - призналась она и взяла в руки палитру, гадая, удастся ли ей вообще закончить этот портрет без нервного срыва.
Бьянка собрала вещи и ожидала вылета. Майк должен был отвезти ее в Каракас - с Марией и Кристиной в качестве провожатых, на тот случай, если она вдруг раскапризничается. Странно, но Агустин тоже собирался в поездку, Джемма не знала куда - и не особенно задумывалась над этим. Мысли ее были заняты другим: Фелипе и разговором с отцом.
- Правильно, что мне все рассказал Фелипе, - тихо произнес Агустин. Полагаю, со мной бы случился сердечный приступ, если бы это сделала ты.
- Ты мог мне не поверить.
- Я должен был бы сам догадаться. Твои волосы, сильный характер, талант так много общего с матерью. Расскажи мне, Джемма, расскажи о своей маме.
Она с радостью повиновалась. Напряжение и беспокойство покидали ее по мере того, как она продвигалась в своем рассказе, нанося при этом последние штрихи на самый лучший в своей жизни портрет.
- Знаешь, она по-прежнему любит тебя, - пробормотала она в самом конце и подумала, что именно этих слов он, наверное, и ждал с начала ее рассказа.
Он медленно поднялся и подошел к законченному портрету, обнял Джемму за плечи. Она улыбнулась и положила свою ладонь на его.
- Нет, я, должно быть, ослеп, - пробормотал он, вглядываясь в портрет. Ведь видно же, верно? Глаза, губы.
- Я сама не замечала, пока Мария не указала мне на это сходство, рассмеялась Джемма. - Агустин, - вдруг произнесла она, - мы с Фелипе...
Он повернул ее к себе, ласково сжал пальцы.
- Все в порядке. Неужели ты могла подумать, что я отберу счастье у собственной дочери? Я благословляю вас...
- Но.., ты же хотел для Фелипе жену одной с ним культуры...
- Именно это он и получил. Ты же латиноамериканка, Джемма, одна из нас.
Джемма рассмеялась и залилась счастливым румянцем.
- Да, конечно, я все забываю, - пробормотала она.
- А теперь мне пора, - произнес Агустин, взглянув на часы. - Мне нужно договориться о вылете из Каракаса.
- Дело?
Он поцеловал ее в лоб.
- Незавершенное дело.
- Можно мне поинтересоваться, где именно? Он таинственно улыбнулся.
- В маленькой деревеньке в Суррее, где много лет назад чудным теплым полднем я смотрел на маму, играющую в саду с крошкой дочкой.
- Передай ей горячий привет! - Джемма улыбнулась его ответному кивку.
- Дом будет какое-то время в вашем с Фелипе распоряжении. Воспользуйся этим, доченька, поскольку, когда мы вернемся, вам с мамой придется смириться и превратиться в покорных и послушных латиноамериканских жен.
- Не рассчитывай на это! - рассмеялась ему вдогонку Джемма.
- Приручи ее, - услышала она его слова на пороге, обращенные к Фелипе.
- О чем речь? - спросил Фелипе, увлекая ее в объятия.
- О! Просто старый добрый шовинизм пошел в атаку. Вот подожди, когда до него доберется моя мама, он забудет, на каком он свете.
- Если она хоть немножко похожа на тебя, я ему не завидую, - расхохотался Фелипе. - Значит, он закончен. - Не выпуская ее из рук, он сделал шаг назад, чтобы полюбоваться портретом. - Очень хорошо, Джемма, я бы сказал: великолепно.
- Неужели он будет последним? - Она боялась этого; ей хотелось бы продолжить свою карьеру.
Он усмехнулся, понимая, о чем она думает.
- Очень важный вопрос, который мы ни разу не обсуждали.
- Наверное, стоит обсудить сейчас. Мы многого не знаем друг о друге, Фелипе. А ты уже видел, к чему мы пришли, занимаясь в первую очередь другим, рассмеялась Джемма.
- "Другим" - полагаю, вот этим? - Его губы прильнули к ее - любовно, нежно. Руки скользнули под рубашку, накрыли груди, но он вдруг поднял голову. - Может быть, лет через пятьдесят, когда мы сможем оторваться друг от друга, мы сядем рядышком и как следует узнаем друг друга.
- Мы сможем обнаружить, что абсолютно несовместимы, - поддразнила она.
- К тому времени будет уже слишком поздно, мы впадем в старческое слабоумие и никому не будем нужны.
Джемма обняла Фелипе за шею.
- Значит, нас уже ничто не разлучит. - Она поцеловала его подбородок и подняла на него глаза. - Все будет хорошо? - взволнованно спросила она. - С нами?
- Чего ты боишься, Джемма? Я люблю тебя, всегда любил, с того самого момента, как увидел в полной народа галерее...
- Я тоже. Любовь с первого взгляда - а потом сплошные пытки. Ты не должен был так поступать, Фелипе.
- Боль и горечь позади, дорогая. Нам повезло, мы спасли свою любовь от разрушения. Агустин и твоя мама потеряли целую вечность счастья, и я не допущу, чтобы то же самое случилось с нами.
Он подхватил ее на руки, отнес на кушетку и лег рядом, не разжимая объятий.
- Я больше никогда не обижу тебя, Джемма. Я вызвал тебя сюда, чтобы измучить, потому что муки моей любви скрутили меня в узел. Своей жестокостью я мучил нас обоих. Этого больше никогда не случится, обещаю тебе.
- О! - выдохнула она.
Он чуть отодвинулся и взглянул на нее с удивлением.
- В этом возгласе звучит разочарование. Она сцепила руки на его шее, накрутила на пальцы шелковистые завитки.
- Ну-у, от кое-каких пыток я бы не отказалась.
Он усмехнулся, и его рука скользнула ей под рубашку. - - Есть и другие, получше. У нас впереди целая вечность, чтобы их узнать - вместе, и мы начнем прямо сейчас.
Он приблизил губы к ее рту, и Джемма пылко потянулась к нему. Месть, пытки, боль и горечь. Все было. Но теперь все позади.
Она вздрагивала под его руками, которые соблазняли ее тело, ласкали, дразняще манили в заоблачные выси. В сказочный мир Фелипе, где чувственность и наслаждения превращались в изысканную пытку любви, от которой им придется страдать всю оставшуюся жизнь.
И сладостнее этих страданий нигде не найти.