- А ты никогда ничего не бойся. Это была просто минута слабости, и он должен это понимать.
- Понятно, - киваю. А сама думаю, здесь ещё не понятно, кто и что должен, и кого я боюсь больше: его или себя.
10
Макс скидывает сообщение, что подъехал. Быстро обуваюсь и спускаюсь вниз по ступенькам. Пятнадцать лестничных пролётов, как в детстве. Восторг и лёгкость! Открываю дверь и сажусь в машину.
Муж смотрит на меня с усмешкой. За ней скрывается что-то ещё, что-то, что я не могу уловить. И что поселяет во мне лёгкую тревогу, которую я тоже не могу до конца понять. И моё восторженное настроение куда-то уходит.
- Поехали домой, - говорю.
- Понятно, что домой, - отвечает муж. – Завезу тебя, потом за Дианкой.
- Ты обиделся? – поднимаю на него глаза. Макс молчит, смотрит на дорогу.
Теперь я понимаю причину моей тревоги: он недоволен. И я сразу считала это, ещё когда села в машину. Нет, даже раньше – когда мы разговаривали по телефону.
Мне некомфортно в таком состоянии, тревожно. И ещё появляется раздражение.
- Я не подумала, что тебе будет неприятно, - касаюсь его ноги. – Это всё как-то спонтанно вышло.
- В смысле спонтанно! – взрывается Макс.- Я большую часть времени провожу в командировках, вижу тебя не так часто. Неужели нельзя подобные встречи устраивать, когда я в отъезде? Я через два дня уезжаю. Хочу эти два дня нормально провести со своей женой и дочерью.
- Макс, я была у Алёны три часа от силы, - говорю тихо. Я боюсь мужа, когда он так орёт. Это бывает не так часто, но тем не менее. Конечно, я понимаю его чувства. Наверное, мне тоже не понравилось бы, если бы он с кем-нибудь из друзей пил посреди дня. Но я всё равно не хочу получать от него такую реакцию. Я хочу, чтобы наши отношения всегда были хорошими. Чтобы он терпеливо относился ко мне, любил и спускал мне подобные случаи. Ведь они совсем ничего плохого не несут в себе.
- Прости меня, - я грустно смотрю на него. – Я не буду больше.
Что не буду больше? Какой-то детский сад, думаю. Но в голову ничего больше не идёт.
- Мы домой? – спрашиваю.
- Конечно, домой. Сам заберу Диану. Не повезу же я тебя к родителям в таком виде.
- Да в каком виде?! – недоумеваю я. – Нормальный вид. Подумаешь!
- Нормальный?!
- Да, нормальный. Я вообще ничего плохого не сделала, - откидываюсь на спинку сиденья, - чтобы ты меня так отчитывал.
Может, мне стоило остановиться после слов «я так больше не буду», и конфликт был бы исчерпан, но спорить и защищаться у меня выходит так же неожиданно, как и согласиться несколькими часами ранее выпить полбутылки коньяка.
- Подумаешь, выпили немного. Мы были дома. Одни. И происходит это раз в год под расход.
- Давай я буду себя так же вести, - говорит Макс. – Можно в принципе вообще делать каждый, что хочет.
- Давай не будем городить сюда всё подряд, - говорю устало. – У тебя самая лучшая жена. И сегодняшний день ни о чём не говорит. Я просто устала на работе.
- Можно подумать, я не устаю на работе, - огрызается Макс, поворачивая к нашему дому.
- Ты думаешь, ты один скучаешь и тебе одному трудно? Ты повозвращайся постоянно домой, когда муж в командировке, позанимайся ребёнком. Я тоже тебя не вижу. Но трагедии из этого не делаю. У меня столько всего накопилось! – я почти кричу. – Подумаешь, выпила немного дома у подруги.
Машина останавливается у нашего подъезда. Макс достаёт сигареты:
- Иди домой.
- Не надо мне указывать! – выхожу, хлопаю дверью и жду, когда муж уедет. Макс качает головой, и машина срывается с места.
- Блин, - я топаю ногой совсем как ребёнок и бреду к лифту.
Захожу домой. В душе полный раздрай. Ложусь на кровать. И думаю о Вадиме. Интересно, он такой же деспот по отношению к женщинам?
Я расстроена, что мы поругались с Максом. Просто так, на ровном месте. Мне надо было поговорить с ним ласково. Повиниться бы пришлось. Но виниться как раз и не хотелось. Все эти обвинения, по моему мнению, совершенно безосновательные. Они просто сбивали меня с толку. Тут огорчение потихоньку сменила злость. Мне казалось, что подобные обвинения и ругань рушит всё хорошее, что есть между нами. Что мужчина не должен себя так вести. Он должен быть сильным, добрым, чутким. Понимать свою любимую женщину, не высказывать ей претензии и, конечно, никогда не орать на неё.
Я закрыла глаза и увидела ЕГО. Вадим смотрел на меня исподлобья, не сердито, задумчиво как-то. От этого его взгляда вся моя кожа покрылась мурашками. Я опять оказалась в его машине. Я физически ощутила его руки на себе. Обида на мужа толкала меня в объятия другого мужчины. Того, кто хотел меня, видел во мне не провинившуюся жену, а любимую страстную желанную женщину. Я опять, неважно, что мысленно, целовалась с ним, выгибаясь, подставляя грудь свою его жадным губам, считывая его восторг и страсть, подпитываясь чувством несдерживаемого вожделения в его глазах.