слезы. Несмотря на то, что она счастлива в браке с моим отцом и была
замужем уже много лет, смерть моего биологического отца повлияла на нее
так, как никто из нас и представить себе не мог. Он был ее первой любовью, и с тех пор как его не стало, она стала больше рассказывать мне об их первых
годах вместе. Как бы ни было трудно представить их молодыми и
счастливыми влюбленными, приятно вспоминать их в другом свете... даже
если это было недолго.
Клэр оказывается рядом со мной, легонько потягивая за локоть. —Давай
пойдем сюда... скоро начнется.
Не задавая вопросов, я следую за ней, пока она ведет нас четверых к месту, где стоят родители Грэма.
—О, милый... иди сюда. Прошло слишком много времени— говорит Камилла, заключая меня в свои теплые объятия. Она элегантно одета в кремовое
платье без плеч, а ее темные волосы аккуратно уложены в низкий пучок.
Митч похлопывает меня по спине, когда он проходит мимо, его классическая
привлекательность, подчеркнутая элегантным черным костюмом.
—Леди и джентльмены, я просто хочу отнять у вас минутку вашего времени,
— говорит Митч, обращаясь в микрофон, появившийся из воздуха. Его
властный голос заполняет комнату, а ропот посетителей сегодняшнего вечера
стихает. —Прежде всего, от имени всей семьи издательства «Остин» я хочу
поблагодарить вас всех за участие в этом поистине единственном в своем
роде мероприятии. Когда вы проводите столько подобных мероприятий, сколько проводил я, вы думаете, что уже привыкли ко всему этому—. Тихий
смех прокатился по толпе.
—Но я должен сказать, что за все годы работы в этой индустрии... я не думаю, что когда-либо был частью чего-то настолько особенного—. Несмотря на его
природную способность очаровывать любую толпу, в этот вечер тон Митча
особенно мрачен. Рядом со мной, Грэм тянется к моей руке и снова сжимает
ее. Три раза. Я украдкой бросаю взгляд в его сторону, и он дарит мне
ободряющею улыбку, а я говорю: —Я тоже тебя люблю.
—Для тех из вас, кто не знает, сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить и
почтить два значительных произведения искусства, над которыми нашей
команде посчастливилось работать. Дебютный роман —Я должен был Я
Должен Был Сказать Тебе Тогда покойного Скотта Рассела и книга Больше
не невидимый под кураторством единственного и неповторимого Уилла
Коуэна, официально вышли в свет сегодня. Хотя они продаются отдельно, эти два мастерских вклада в литературный мир это глубоко переплетены... —
Митч смотрит прямо на меня, выражение его лица мягкое и наполненное
нежной добротой. —...и очень важны для всех нас здесь, в APH.
Его слова - это удар в самое нутро. Не плачь, Уилл. Я хотел пройти через это
событие, не проронив ни одной слезинки, потому что, думаю, за последние
несколько месяцев я выплакал достаточно, чтобы хватило на всю жизнь.
—Для меня было величайшей честью, видеть, как эти два произведения
искусства достигли того уровня, на котором они находятся сегодня. Пока вы
погрузитесь в сегодняшнюю выставку, присоединяйтесь ко мне в
признательности за неизмеримую стойкость и несокрушимость силы
человеческого духа военнослужащих, представленных в этом зале.
Митч снова поворачивается ко мне лицом и делает шаг навстречу как будто
мы разговариваем наедине, а не в комнате, полной незнакомцев и коллег. —И
для меня большая честь официально объявить, что все доходы от продажи
обеих книг будут переданы благотворительным организациям и фондам, которые оказывают поддержку военнослужащим, ветераном и членам их
семей, страдающих от посттравматического стрессового расстройства и
других невидимых ранений. Мы никогда не сможем отплатить этим
мужественным мужчин и женщин за их служение нашей нации, но это уже
начало.
Все дружно аплодируют, но я застыл на месте, совершенно не в силах
осознать масштабы невероятного жеста Митча. Единственное, что
удерживает меня в реальности, —это крепкая хватка Грэма на моей руке.
Люди начали собираться вокруг, и шум мероприятия постепенно
возвращается, когда Митч подходит и кладет руку мне на плечо.
—Митч, я не знаю, что сказать...
—Прогуляемся со мной? Я хочу тебе кое-что показать.
Я киваю головой и молча следую за ним, пока он ведет меня сквозь толпу к
дальнему концу галереи. Прежде чем мы доходим до более тихого уголка
экспозиции, он поворачивается, закрывая мне обзор небольших рам на этой
стороне комнаты.
—Уилл, я знаю, что ваши отношения с отцом были сложные, — говорит он