–Я не обязана на него отвечать. – ведает она заходя за мной в комнату, где я обнаруживаю больше уюта, и приличной мебели. В углу стоит довольно просторная кровать, неподалеку письменный стол, а в противоположном углу массивный шкаф с зеркалом на дверце.
–Присаживайся. – она выдвигает стул из-за стола, а сама садится на край кровати и скрещивает ноги. Подав ей её кружку я сажусь на предложенное место и делаю глоток горячего напитка. Я тут же ощущаю, как густое, приятное тепло, медленно растекается в груди, то ли от чая, то ли от того, что я сейчас наблюдаю самую красивую картину в своей жизни. Сидящая напротив девушка с густой копной русых волос достигающих ей до поясницы смотрит на меня своими выразительными, чисто-голубыми глазами, в которых читается девичья наивность, легкая заинтересованность, и даже плохо скрываемая радость. Её взор кристально чист, нет в нём и намека на скрытность, потаенные помыслы или какой-то корысти. Щекочущее тепло достигает моего сердца, и производит с ним странные изменения, оно словно вздрагивает, а затем принимается биться чаще, всё ускоряясь и ускоряясь. Кровь циркулирующая по моим венам буквально закипает от быстроты течения, и на долю секунду, мне даже кажется, что я опьянел. Но, нет. В моей кружки всего лишь фруктовый чай. Это неимоверное ощущение я вряд ли когда-нибудь забуду. Что-то во мне меняется в этот момент…
–Что такое? – спрашивает Валерия.
–Ничего. – часто-часто заморгав отвечаю я.
–Ты просто смотришь на меня так странно, и совсем не моргаешь. – её губы растягивает улыбка и она открывает рот, чтобы что-то сказать, но я перебиваю её.
–Любуюсь, малая. – честно произношу, и на долю секунды сам ощущаю неловкость.
–Черт, не успела. – сокрушенно восклицает она хлопнув себя по колену, а я принимаюсь хохотать. –Здесь уютней. – подмечаю я после того, как мы замолкаем, перестав смеяться. Она обводит комнату задумчивым взглядом, а потом возвращает его ко мне.
–Да. Константин Юрьевич подарил всё это на новоселье. Кровать новая. А стол и шкаф он притащил со своего дома. Мы вместе всё обустраивали.
–Конда ты говоришь о нём, ты всегда так широко улыбаешься. – вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать. Я не понимаю, от чего начинаю злиться. Ревновать к нему – крайне глупо. Но, это так…
–Конечно. – она смотрит на меня так, словно я не понимаю очевидного. – Он спас мне жизнь, и продолжает помогать по сей день. Я в неоплатном перед ним долгу. Таких людей как он, я не встречала.
–Каких? – тут же интересуюсь я, а Валерия склоняет голову, а затем поставив кружку на пол поднимает на меня глаза, в которых застыли слезы.
–Чистых… Неимоверно добродушных. Которые хотят этот мир сделать лучше. Которые на столько храбрые, что готовы помочь совершенно не знакомому человеку. Я считаю его поступки героическими. – она отводит взгляд и смахивает стекающую слезу с щеки. – Он помог не только мне. Вскоре после того, как ты уехал из детского дома, появился неизвестный человек, который чуть ли не каждую неделю приносил огромными пакетами игрушки, одежду, какие-то лекарства, всем детям. Заведующая не могла нарадоваться такой щедрости. А он просто хотел помочь, потому что мог. Не знаю, как он узнал обо мне, и моей болезни. Но вскоре меня отправили в клинику находящуюся в столице и провели полное обследование. Больших шансов они не давали… но всё получилось. – она пожимает плечами, а с её глаз градом катятся слезы. Мне становится безумно стыдно, и тошно от своих вопросов и мыслей по поводу этого человека. Но мне так слабо верится, что кто-то, просто так, захочет вбухивать неимоверные суммы, чтобы помочь каким-то сироткам, которых остальные считают отребьем общества. И уверены в том, что они обреченные на жалкое существование, и помогать им бессмысленно. Это не мои мысли грязные, и не правильные. Мир такой. Но рассказ Валерии слегка пошатнул мою уверенность. Я ставлю кружку на стол и подхожу к ней. Присев на корточки я обхватываю её ладони обеими руками и подношу к своим губам.
–Прости, что задаю такие тупые вопросы. – искренне сожалею я.
–Ничего. Я понимаю тебя, и твоё недоверие. Он мне как отец, понимаешь? Ближе него, у меня никого нет. – её голос подрагивает, и кажется, вскоре совсем сорвется. А мне так хочется сказать, что у неё есть я. Уже есть я. Но, поверит ли она? Своё обещание давшее много лет назад я так и не сдержал. Да и кажется, не к месту бросать такие громкие слова.
–Не хочешь прокатиться? – предлагаю я, разжимая её побелевшие ладони.
–Но уже ночь… – сомневается она отвлекаясь, и тем самым немного успокаиваясь.