Через несколько минут в палату на кресле завозят измотанную Валерию. Когда я вижу её уставшее но такое счастливое лицо, моя любовь приобретает неизмеряемые формы к этой девушке. Я широко ей улыбаюсь, и она начинает улыбаться в ответ – наполняя меня безграничной радостью. Не верится, что девять месяцев ожидания позади. Сколько переживаний, тревог – одолевали нас. Первый ребенок – всегда неизвестность, страх от которой только усиливается. Валерия очень переживала из-за своей операции на сердце. До похода к врачу она утопала в переживаниях. Она гадала о том, справится ли её сердце с такой нагрузкой. Но врач нас успокоил, сказав, что переживать не о чем. Единственное, раз в несколько месяцев ей лучше будет по неделе проводить в стационаре. Это нам казалось мелочью. Лишь бы ей и малышу ничего не угрожало.
Санитарка помогает Валерии лечь на кровать, а мои глаза мечутся от дочери к жене. Я смотрю на Валерию и вспоминаю наш разговор состоявшийся, когда она была на восьмом месяце. Она лежала на боку, так как лежать на спине уже не могла, а голову как всегда уложила на мою грудь, а ноги закинула на мои ноги, потому что те жутко отекали. В общем, всё это время я был удобной подушкой для своей жены, и массажером в любое время суток, когда у неё крутили ноги или ныла поясница.
Я с нежностью гладил её шелковистые волосы, как вдруг почувствовал сильный толчок в боку. Конечно, я прикасался к её животу и чувствовал шевеления малыша. Но в этот момент я думал о том, что стоило бы уже забыть и выбросить из головы. Я думал о том поцелуе. Но малыш видимо, решил отвлечь меня и пнуть вбок, так как её живот плотно прилегал к моему телу. Я сразу заулыбался и поцеловал жену в макушку, решив больше не думать об этом.
–Скажи, ты когда-нибудь узнавала о своих родителях? – спросил я то, что никогда ранее не решался. Не то чтобы это была запретная тема. Мне просто не хотелось лишний раз расстраивать её, и напоминать о тех годах.
–Нет. – на выдохе отвечает она и прижимается ещё крепче. В минуты грусти она всегда углубляет поцелуи, ближе, отчаянней прижимается ко мне, чтобы четче чувствовать. Знать, что я действительно рядом. Я заметил эту особенность в ней совсем недавно. – Я иногда думаю об этом… но все таки считаю, что я не должна прикладывать усилия, чтобы найти тех людей, которые бросили меня: трехнедельной на крыльце дома малютки. Да может, они этого бы и не хотели, а может, их уже и нет в живых.
–Как думаешь, почему они так поступили? – моя ладонь накрывает её живот, и я принимаюсь кончиками пальцев постукивать по нему. Малыш мне активно отвечает. В последнее время это наша перекличка, которая вошла в привычку.
–Из-за моей болезни. Нянечка как-то говорила мне, что они сильно испугались, когда поняли, что у меня порок сердца. Они считали, что я не жилец и потому отдали, чтобы не видеть моей смерти. У них не было возможностей и денег, чтобы помочь мне.
–Ты не рассказывала мне об этом. – удивляюсь я таким подробностям, которыми она обладает. Валерия мягко улыбается.
–А ты не рассказывал, что твой отец избивал мать, и что всё твоё детство было пропитано скандалами. – она пожимает плечами. – Видимо, в детстве мы гнали от себя эти события, чтобы хоть немного ощущать себя счастливыми. А делиться ими, значило бы принять их и позволить просочиться, в как бы странно это не звучало, беззаботные моменты жизни.
–Как думаешь, мы будем хорошими родителями? У нас получится сделать всё с умом? – раскрываю ей свой главный страх, впервые озвучивая этот вопрос. Валерия вновь тяжело вздыхает и накрывает своей нежной ладонью мою скулу.
–Идеальными мы точно не будем, как и другие родители. Но думаю, мы справимся. Мы обязаны справиться. Наша задача не дать ему или ей увидеть ту жизнь, которой жили мы. И что-то мне подсказывает, мы приложим все усилия для этого. – она улыбается, а я в сотый раз целую её, и зажимаю в своих объятиях.
И сейчас, смотря на свою жену лежащую в постеле, и которая с умилением наблюдает за мной и дочерью, понимаю, что сделаю даже больше чем способен, чтобы окружить свою семью теплотой и безоблачностью. Всё ради них.
– Мы назовем её Мирославой. – тихо произношу я.
–Мирослава. – не спеша проговаривает Валерия и протягивает руку, чтобы погладить лобик дочери. – Мне нравится. –добавляет она, когда её пальцы скользят уже по моей щеке, а глаза наполняются слезами радости.