Не смотря на то, что меня всю ночь допрашивали – я спокоен как никогда. Не смотря на то, что сейчас я иду на встречу с ней, я ощущаю умиротворение. Разрушать проще, чем строить. Можно ли за одну ночь смириться с тем, что твоя жизнь безвозвратно развалилась? Кажется, я смирился. Или просто усталость навалилась так мощно, что нет сил бороться, карабкаться. Я пускаю всё на самотек и плыву по течению, и больше не гребу из под себя. Устал. Я хочу спать.
Меня заводят в небольшую комнату где плотной пеленой стоит сигаретный дым. Я не курил несколько дней. Я жадно втягиваю носом ядовитый дым, мечтая о том, чтобы в моих пальцах оказалась сигарета. Кажется, на данный момент это всё, что мне нужно. Я разглядываю её не сразу из-за столба белесого дыма. Видимо, до этого у кого-то здесь было свидание. Причем довольно напряженное. Тут точно за раз всю пачку выкурили.
Меня усаживают за небольшой стол, и я встречаюсь с её глазами. Стыд, боль, вина – обрушиваются на меня мгновенно, стоило мне взглянуть на неё. До этого я не так остро всё это ощущал. Не видя её – мне было проще. Я остаюсь в наручниках, и неосознанно прячу руки под стол. Вот только смысл скрывать. Всё и так довольно очевидно. Что я прячу? Нам говорят, что у нас десять минут и оставляют наедине. Дверь с грохотом захлопывается, от чего Валерия вздрагивает. Мои губы тут же растягиваются в горестной улыбке, которую я прячу опустив голову.
–Привет… – слышится её тихий, дрожащий голос. Я чувствую как она в упор смотрит на меня. Но я просто не могу поднять глаза и посмотреть в ответ. Не могу.
–Привет. – отвечаю я, потупив взглядом в пол. Каждой клеткой кожи я ощущаю её напряжение, её леденящий страх с которым она отчаянно пытается справиться. Я вижу как её руки лежащие у неё на бедрах дрожат и непроизвольно дергаются.
Мне бы стоило начать хоть с чего-то, у нас так мало времени. Но каждый раз, когда я пытаюсь что-то сказать, мои голосовые связки меня просто не слушаются. Словно голос сел.
–Почему ты молчишь? – вдруг спрашивает она. Хотел бы я сам знать почему. Я тяжело сглатываю и наконец медленно поднимаю на неё глаза.
–Я не знаю, что тебе сказать. – едва слышно, честно отвечаю.
–Скажи, что это всё неправда. Скажи, что тебя оклеветали. – она придвигается ближе, и кладет руки на стол. Её побелевшие пальцы всё ещё подрагивают. А голос приобретает надежду. Надежду, которой я её лишу. – Скажи, что они ошиблись. – практически молит она. Её глаза наполняются слезами. А я начинаю переживать за то, чтобы она не начала плакать. Я не вынесу этого. Наша встреча закончится, не успев начаться.
–Про контрабанду – правда.
Валерия пронзает всего меня своим неверием и одновременно горечью в глазах. Через мгновение её слезы все таки принимаются скатываться с щек падая на обшарпанный стол, за которым мы сидим. Жуткая картина.
–А те люди?.. – спрашивает она, а я быстро и уверенно отвечаю:
–Это неправда. Я никогда бы такого не сделал. Меня подставили. У меня есть алиби, которое сейчас проверяют.
–Кто тебя мог подставить?
–Коллеги. – сухо отвечаю.
Она молча качает головой и отводит потерянный взгляд. Нервно заламывая пальцы, она принимается кусать губы. Она на грани.
–Зачем? – спрашивает через непродолжительное молчание.
–Что, зачем?
–Зачем ты этим занимался?
–Потому что не было выбора. А потом я просто привык. – я по прежнему не вдаюсь в подробности, потому что они ей не нужны. По крайней мере, мне так кажется.
–Почему я об этом узнала из новостей? Почему ты не рассказал?
–Потому что, ты бы ушла от меня.
На её искусных губах появляется горестная улыбка. Она несколько секунд молча на меня смотрит, а затем спрашивает:
–Ты перевозил оружие и наркотики?
Я качаю головой.
–Это в последнее время. Изначально это были просто вещи… спирт.
–Почему у тебя не было выбора? По какой причине тебе пришлось этим заниматься? – не унимается она, а я начинаю злиться.
–У отца был очень большой долг перед одним человеком. Они работали вместе когда-то. Когда я вернулся сюда, он меня в первый же день нашел…