— Однако, — хмыкнул подросток. — Уж где-где, но тут гигиены я точно не ожидал увидеть…
Глава 2
Я ни разу не пожалел, что остался в Москве.
Ни разу не пожалел, что пришёл в ту кондитерскую мастерскую.
Даже не думал о том, что рядом нет Сидорова, и мне некого отправить за поручением.
Я, если честно, первые пару недель, творя сладости с Аланом в этом домике, даже не задумался о том, чтобы выкинуть какой-нибудь финт с нежитью или проклятьем.
Увлёкся?
Не поверите — да.
Тем более рядом с таким человеком.
Знаете, Алан оказался…
Очень странной личностью.
С одной стороны он был огромен. Величествен и огромен как настоящий сын осетинских народов. Плечи — просто невероятные. Руки — как лопаты. Положи он мне ладонь на лицо, и я вряд ли смог бы дышать.
И при всём этом крайне улыбчивый и добродушный человек.
Прошедший три года службы у Рожевых по контракту.
Две аномалии, четыре ранения.
Военный, закрывший контракт, больше половины взвода оставивший там.
Улыбается, шутит, философствует и…
Делает конфеты.
Я не почувствовал фальшивости в нём, ни грамма. Улыбка его у меня вызывала только добрые чувства, но этот осетин и его история…
Она у меня в голове не укладывалась.
Я не знаю, каким бы я вернулся домой, если бы в прошлом мире меня не достала та мина, но я уверен — я бы вернулся другим.
А тут… три года. Безвылазной бойни с тварями, прущими из аномалий, а он…
Алан очень необычный человек.
И я рад, что нас свела судьба.
Знаете, я вот это сейчас пишу и понимаю, что, несмотря на все прожитые года, я до сих пор кое-что замечаю.
Нет, я не про звезды, что редко, но метко направляют мой путь.
Сейчас я думаю, что наш жизненный путь очень связан с людьми, которых мы встречаем, с которыми мы взаимодействуем, разговариваем.
Мне все чаще кажется, что каждый человек, встреченный на нашем пути, обязательно послан свыше. Не знаю кем, не знаю для чего, но встретив вот этого здоровяка, я реально почувствовал, что к нему я пришел не просто так, не случайно.
Звезд не было.
Знамений тоже.
Но ощущение несоответствия внешнего вида с речью и тем, как он улыбался, во мне… пробудило какое-то странное чувство.
Этого даже не объяснить.
Вот смотришь на Наумову, и в голове у тебя только пошлости.
А смотришь на него и… словно тебе сам Эльбрус улыбается.
…
Мда.
Кстати, про Наумову.
Помните, что я говорил, что у нас очень сложные отношения?
Так вот. Неделю на третью… Вроде бы мы тогда еще клубничные конфеты под заказ делали…
— Забавно, — улыбнулся Гарри, взяв в руки небольшой кругляш, на срезе которого красовалась клубника. — А зачем такие сложности?
— А ты попробуй, — хмыкнул Алан.
Гарри забросил конфету в рот и вскинул брови.
— Нет, усилитель вкуса, конечно, хорош, но… Можно же было какой-нибудь автомат купить или… Как-то автоматизировать…
— Там нет усилителя вкуса. И химии никакой. В белой карамели — сгущенное молоко. В красной — клубничное варенье. Зеленый листик — мятный сироп.
Молодой некромант нахмурился.
— Я думал, всё дело в этих ваших красителях, которые вы на карамель выливаете при замесе.
— Всё дело в руках, — улыбнулся мужчина. — Когда я был маленький, мама замешивала тесто только руками. У неё всегда был самый вкусный хлеб. И дело было не в том, что хлеб или пирог мамин был.
— А в чём? Это какой-то фокус?
— Нет. Всего лишь дар, — вздохнул Алан, показал ладонь, что начала слегка светиться, и улыбнулся. — Совсем маленький, вряд ли до окончания колледжа хватит, но… я никогда и не стремился делать что-то другое.
Гарри нахмурился.
— Почему?
— Может потому, что я люблю делать конфеты, пастилу, халву, козинаки, трюфели и шоколад? — улыбнулся здоровяк. — А может потому, что у меня это получается лучше всего?
Гарри смутился.
— Риторический вопрос получается.
— Какой есть, — хмыкнул осетин, сгрёб нарезанные конфеты в бумажную коробочку и, закрыв ее, отдал парню. — Иди, отдай заказ Зали. За ним скорее всего уже приехали.
Гарри взял коробку с конфетами и вышел в магазин, который находился тут же. Спокойно пройдя к продавщице, он показал коробку, и та тут же указала на девушку, что рассматривала витрину с открытыми коробками, внутри которых лежали палочки пастилы всех цветов и оттенков.
— Госпожа? — произнес Гарри, обращаясь к девушке.